— Я к вам по делу, друзья.
— Ничего не выйдет, дружище, — поспешно отозвался Чарли. — Только позавчера мы уплатили октябрьский взнос за дом, и сейчас в кармане ни цента.
— Конечно, если речь идет о паре долларов… — Джейн нерешительно оглянулась на мужа.
Дик засмеялся.
— Речь идет о тысячах долларов. Сколько вам осталось выплачивать?
— Уйму. — Чарли был озадачен. — Четыре с половиной.
— Ага… Так вот, — торжественно сказал Дик. — Предлагается работенка примерно на эту сумму.
— Шутишь?
— Нет.
— Не верю.
— Считай, что несколько тысяч уже у тебя в кармане.
И Дик рассказал, что фирма прислала запрос на сто пятьдесят квалифицированных рабочих для работы за пределами Штатов. Оплата — двадцать пять долларов в день. Списки уже составлены и подписаны.
— И я…
— И мы с тобой.
Чарли восторженно завопил и принялся танцевать, прославляя во весь голос великого брата своей замечательной жены.
Через несколько минут, когда они сидели за столом и Джейн раскладывала по тарелкам яичницу, Чарли спросил:
— Как тебе это удалось? Желающих, наверное, была уйма…
Дик поднял палец.
— А знакомства? Знаешь хромого Гэмпфри из конторы? Мы вместе служили на островах, и он был самым бестолковым солдатом в моем отделении. Я шепнул ему, что было нужно, и все в порядке. Ну, за успех. — И он поднял стакан.
…Спустя неделю Джейн, вытирая платочком глаза, провожала мужа и брата на вокзале, где они вместе с другими рабочими сели в поезд, уходивший на Запад. Там их объединили еще с одной группой. Еще через несколько дней, после тяжелых погрузочных работ в порту Сан-Франциско, друзья лежали на нарах в трюме огромного парохода, выкрашенного в серый и желтый цвета. Потом… теплая, затхлая питьевая вода, твердые, как камень, галеты, ночью духота в твиндеке, днем раскаленная солнцем железная палуба.
Так было до Гонолулу. Сразу после Гонолулу начался шторм.
В тени стальной башни
Два с половиной месяца прошло с того дня, когда пассажиры твиндека впервые, еще дрожащими от качки ногами, ступили на землю. Многих шатало, как пьяных, некоторые, обессилев, тут же садились или ложились, но все с изумлением оглядывались вокруг. Такого зрелища еще не видел никто, даже те, кого судьба забрасывала в самые отдаленные уголки света. Унылая бугристая песчаная полоса, изогнутая подобно обломку гигантского серпа, невысоко поднималась над белой от пены поверхностью океана.
Вдоль берега громоздились груды гладких и ноздреватых серых каменных глыб, кое-где прямо из песка торчали пни пальмовых деревьев. На дальнем конце острова виднелось несколько длинных низких строений.
— Вот, действительно, пустое место, — подавленно проговорил Чарли.
— Голый песок, — кивнул Дик, оглядываясь.
— А если опять шторм? — страдальческим голосом спросил кто-то. — Смоет начисто.
Некоторые пытались шутить, но их не поддержали. Было что-то зловещее в этом странном песчаном бугре посреди океана. Люди жались друг к другу и не покидали берега, у которого еще стояли катера с парохода. Чарли подтолкнул локтем Дика и указал глазами на солдат в панамах и светло-зеленой форме, остановившихся неподалеку. Солдаты смотрели на рабочих и, как можно было заметить, вполголоса переговаривались.
— Военная полиция, — шепнул приятелям подошедший Майк.
Дик не ответил. Присев на корточки, он внимательно рассматривал песок под ногами. Затем поднялся, подошел к крупной серой глыбе у самого уреза воды и поскреб ее ногтем.
— Коралл, — уверенно произнес он. — Коралловый атолл, ребята.
— Откуда ты знаешь? — спросил один из рабочих.
— Во время войны мне пришлось на таких побывать. Знаю…
Он хотел еще что-то добавить, но в этот момент около рабочих появился мистер Болл. Хозяин довольно шустро взобрался на пустой ящик и произнес короткую речь, смысл которой сводился к тому, что наконец-то утомительное плавание осталось позади и они прибыли к месту назначения и что он, Болл, понимает, как все устали, ибо чувствует это по себе.
Но тем не менее… Дальше последовало перечисление всего того, что предстояло им сделать еще сегодня до темноты, а затем завтра и послезавтра. Потом рабочих разбили на несколько бригад во главе с десятниками, выдали галеты и консервы и послали на разгрузку транспорта.
Через несколько дней разгрузка транспорта была закончена, и Болл приказал приступать к основным работам. Загрохотали десятки камнедробилок, в воздухе плотным облаком повисла цементная пыль, рев и звон механизмов заглушали человеческие голоса.