Американцу не следовало говорить об этом.
— Знаем мы американских докторов! — закричали в толпе.
— Почем на черном рынке ампула пенициллина!
— Долой водородные бомбы!
— Долой испытания!
— Не хотим больше слушать! Убирайся вон!
Советник посольства давно уже исчез с помоста, а народ все никак не мог успокоиться.
На помост, тяжело дыша, вскарабкался новый оратор. Он был в дешевом европейском костюме и мягкой шляпе.
— Друзья! — крикнул он. — Я только что из Токио! Американцы не приняли нашу делегацию! Они ссылаются на то, что сегодня воскресенье! Они не желают нас слушать!
Тысячи сжатых кулаков поднялись над морем голов.
— А вот вам позавчерашняя газета с сообщением о смерти Кубосава-сан… — Человек в европейском костюме развернул мокрый газетный лист. — Вот на этой стороне фотография траурной процессии у Государственного госпиталя… Видите? — Он перевернул страницу. — А вот другое фото: премьер Иосида принимает американских газетчиков и улыбается им… Позор!
Он стоял, выпрямившись, размахивая обеими руками, словно дирижируя, а многотысячная толпа, скандируя, кричала хором, хлопая в такт в ладоши:
— До-лой бом-бу! До-лой Иоси-да!
— До-лой бом-бу! До-лой!
Губернатор резко повернулся и направился к своему «шевроле».
Адмирал Брэйв
Темно-синий океан с мелькающей в нем ослепительной точкой — отражением солнца — и бескрайнее небо окружали самолет. Адмирал Брэйв, расположившись рядом со штурманом, напрасно вертел головой, силясь увидеть что-либо, на чем можно было бы остановить взгляд.
— Еще несколько минут, адмирал! — крикнул штурман.
Брэйв кивнул и принялся рассматривать карту, разостланную у него на коленях. В кабину заглянул радист, наклонился к штурману. Тот довольно улыбнулся.
— Обменялись позывными со штабом зоны. Все идет очень хорошо, — сказал штурман. — Теперь можно быть спокойным.
Впереди, на бархатном фоне океана, появилось несколько крошечных серых пятен. Брэйв схватился за бинокль.
— Это атолл Уджеланг! — кричал штурман. — Там, дальше, видите? Маленькая точка. Это Эниветок. Сейчас развернемся и пойдем на Бикини. Тем, кому часто приходится летать в этих местах, всегда хочется подняться повыше. Страшные места! Говорят, во время взрыва первого марта за сто миль отсюда машины тряхнуло так, что они чуть-чуть не рассыпались.
Брэйв вспомнил багровый шар, и ему стало не по себе. Снова, как и тогда, рубашка прилипла к его жирной спине.
— А вот и сам Бикини. — Штурман протянул указательный палец. — Вон там, где цепочка островков — видите? — большой промежуток между предпоследними двумя. Там и был остров, на котором взорвали эту штуку.
Перед самым Вашингтоном адмирал заснул: сказалось нервное напряжение последних суток. Заснул неожиданно для себя и так крепко, что не слышал, как произвели посадку. Адъютант разбудил его, вежливо трогая за плечо.
— Уже прилетели, адмирал. Машина ждет.
— Уже? — Брэйв посмотрел на него бессмысленными глазами, затем пришел в себя. — Ах, да… Ну, пойдемте. Кто-нибудь встречает?
— Да. Майор Пейнтер из Пентагона.
Брэйв прикусил нижнюю губу. Пейнтер был незаметной личностью, и о нем вспоминали только тогда, когда нужно было встречать маловажных людей или работников, отозванных за какие-либо провинности. В штабе шутили, что, посылая Пейнтера для встречи, начальство тем самым неофициально предлагает встречаемому уйти в отставку. Что ж, этого следовало ожидать!
— Где Нортон?
— Он уже вышел.
— Хорошо, Погги. Распорядитесь, чтобы багаж послали в гостиницу.
Он за руку попрощался со всеми членами экипажа, приложил руку к козырьку и двинулся к выходу.
Всю дорогу до штаба Брэйв и Нортон молчали. Пейнтер сидел рядом с шофером, и адмирал с ненавистью рассматривал его узкую равнодушную спину. Нортон непрерывно курил, выбрасывал окурки на дорогу и сгибался, чтобы зажечь новую сигарету.
В приемной дежурный адъютант попросил их подождать минуту и скрылся за портьерой, отделявшей дверь в кабинет шефа. Пейнтер откланялся и ушел. Каждый дюйм его спины по-прежнему выражал полное равнодушие к Брэйву и Нортону. Видимо, многих он вводил в эту приемную, чтобы оставить с глазу на глаз с их мрачной судьбой.
— Вас просят, господин адмирал, — прошелестел дежурный, снова появляясь из-за портьеры. — Господин полковник, вам придется пока побыть здесь.
Брэйв решительно одернул мундир, гулко прокашлялся и шагнул в кабинет.
Шеф, красивый, совершенно седой мужчина в простом штатском костюме, сидел за огромным столом черного дерева. После приемной комната казалась погруженной в полумрак, свет скупо пробивался через неплотно задернутые шторы. Холодные блестящие глаза шефа уперлись в лицо адмирала, и четкое воинское приветствие перешло в неразборчивое бормотание.