Он нарочно избрал вопрос, ни к чему его не обязывающий, надеясь еще, что друзья собрались по какому-то повседневному поводу, но предчувствие было настолько сильным, что он практически не удивился, когда Айслин, прокашлявшись также нарочито деловито, как и Сауруг до него сказал.
— Да, нам необходимо поговорить.
— Вот вы где!
К ним спешил Толланд, и друзья застыли в ожидании.
— Вот оно! — прошептал Айслин.
— Новости слыхали? — Толланд присел рядом. — Белга то наш отказался от роли Вождя и махнул с добровольцами куда-то на север.
Потом состоялось обсуждение. Оно обещало быть долгим, но закончилось вторичным появлением все того же Толланда, который сообщил, что объявились еще несколько колоссальных по численности потоков Разлома и старейшины подтвердили свое намерение уходить в территорию Ордена.
Торкел пожал плечами и решительно поднялся с крыльца.
— Не знаю как вы, а сейчас мне в Орден ни в какую неохота! Правда это или нет, но видение дало нам единственную возможность покончить со всем этим безобразием, которому к тому же мы и явились причиной. Талисман, или как он сказал Проводник у нас, и мы можем проверить, действительно ли он может спасти наш мир.
На этом обсуждение было закончено, поскольку более суеверные Сауруг и Айслин и не собирались протестовать. О решении расстаться с горцами было сообщено Хартварку.
Провожали их по-царски.
Варвары выдали на стол все, чем славились их горы, и застолье получилось отменным.
Горцы не скупились еще и потому, что решение о переезде было принято, и они прощались сегодня со своими горами и городом.
Часовые на стенах постреливали из сделанных по указаниям Торкела арбалетов в проползавших мимо укреплений отдельных тварей, жадно внюхивались в доносящиеся с площади запахи жареного мяса и досадливо кхекали.
Толланд, за неимением времени, отрастивший жидкую светлую бородку, навалившись на плечо Торкела, рассказывал о походе на Маллен. Неподалеку Сауруг выпивал на спор с варварами, кто больше просидит с выпитым кувшином на голове, а Айслин бросился помогать смешливой девчонке — беженке, скорее всего нарочно рассыпавшей рядом с ним корзину сушеных яблок.
Толланд все подливал и подливал горчащую настойку. Рыцарь отхлебывал, прислушиваясь к нему, а сам все думал о людях, оставшихся в селениях.
— Ты слушаешь, или нет? — Толланд похлопал его по плечу. — Наш Стоящий сегодня сказал, чтобы мы передали всем — тот, кому сказано — поймет, поняв — не спорит, а, решившись — пусть не медлит…
Хартварк решил, что всем это надо рассказать. Ужасно!!! Как я соскучился по Кайсу. Шаманы, варвары, чудовища. Надоело!!!
— А чего ты уезжал тогда из столицы?
Толланд выпил остатки настойки и знаком потребовал принести еще.
— Да, был там один такой — Хортис! Знаешь его?
Торкел согласно кивнул головой. Хортиса он знал — замечательный в своем роде тупица и лизоблюд.
— Ну, вот я ему перед уходом и дал по морде!
— Здорово! — хмыкнул Торкел, представив эту сцену. — И тебя выпустили из Кайса?
— Так это уже не в Кайсе было… с инспекцией он приезжал. Я тогда в патруле был.
Неподалеку в конюшнях заржал жеребец и Торкел по голосу узнал Воркана.
Кони были головной болью для горцев. Издавна они ценились больше золота, и потерять коня считалось большим несчастьем, чем потерять семью. Поэтому коней совершенно беззащитных перед чудовищами держали в конюшнях Улгак — Ро, и вместо того чтобы стать средством быстрого перемещения и ударной силой, они стали обузой.
Изрядно выпитая настойка неощутимая в застолье вдруг ударила в голову, едва Торкел встал на ноги.
Пошатываясь, он выбрался на свежий воздух.
Горизонт был необыкновенно чист и четок — вот только гор на горизонте было вдвое больше чем обычно…
А еще над горами висела ярко желтая голова покойного Джа… подпрыгивала… подмигивала и что-то говорила… бормотала… вздыхала.
— Что?! — скривился Торкел. — Что ты хочешь? Какие Камни?!!
Голова в небе начала краснеть. Джа ухмыльнулся в последний раз и закатился за горы, а Торк обнаружил вдруг, что лежит на спине и ощупывает непослушными пальцами окаменевшее лицо.
Он еще долго пел шепотом какие-то бессвязные песни с припевом «джа — джа — джа» пока Сауруг и Айслин, постанывая от тяжести, тащили его в хижину.
Наутро Торкел, несмотря на чудовищную головную боль, поднялся первым и, кривясь от желудочных спазм, выкатил наружу подарок Хартварка и прорубил секирой дно проклятого бочонка.