— Ты обмолвился как-то, что можешь вызывать мертвых…
— Ффу… — Айслин с силой выдохнул воздух, словно вспомнив о чем-то очень неприятном, и набрал полную грудь воздуха. — Могу… только вот загнать их обратно — с этим-то вот и проблема! А если оставить их, они будут ходить за мной по пятам и ждать моих приказов, которые будут выполнять не совсем так, как ты себе это представляешь — очень дословно так сказать…
Он как-то неуверенно хихикнул и перестал жевать.
— А можешь ты сделать так, чтобы арбалет, к примеру, сам собой заряжался и стрелял?
Торкела после встречи с Оладафом стали сильно интересовать подробности бытия магов. Как и любой другой нормальный человек, не интересующийся всякими там чудодействиями, он до сих пор склонялся к тому, что встреча и разговор с Творцом не происходили в действительности, а были…
Чем они были — он не мог и предположить, но старался разобраться в сущности магической Силы.
— Самозаряжающийся арбалет, — пояснил он. — Такое в преданиях помню было!..
Айслин с сомнением покачал головой, представив такую попытку. Он научился очень многому, после того как покинул Лабиринт, но, радуясь новоприобретениям, понял только, как многого он еще не знает и не умеет.
— Это потребует от меня столько сил, что лучше, боюсь, будет делать это вручную, как и прежде — это все равно, что гвозди сундуком забивать.
— Нда, — протянул Торкел. — Выходит, ты ничего особенного не можешь… летать там или невидимым становиться?
— Нет, — с сожалением сказал Айслин, — Но ты не жалей об этом. Гнорициут, к примеру, умел, но ограничения и запреты, наложенные на эти способности настолько строги, что он не может использовать их себе во благо.
— Кем наложенные ограничения?
— Самой природой этой Силы. Способность летать, так же как и талант видеть прекрасные сны — так же красиво, как и бесполезно…
Тут их разговор был прерван появившимися из темноты двумя угрюмого вида орками шатающихся под тяжестью несомого ими мешка.
Не произнося ни слова, они свалил свою ношу у костра и также молча исчезли в ночи. Торкел переглянулся с Айслином и тут мешок пошевелился и произнес голосом пьяного Сауруга.
— Милая моя… вот я, наконец, и вернулся домой!
ОТЕЦ ДРАКОНОВ
Когда-то был человек, который любил драконов, и поэтому украсил свою одежду и мебель изображениями этих существ. Увлечение этого человека драконами привлекло внимание драконьего бога, и вот однажды перед окном китайца появился настоящий дракон. Говорят, он тут же умер от страха
На следующее утро они расстались с новобранцами имперцев и двинулись своей дорогой. Щедрые посулы и уговоры наемщиков не заставили их изменить своего решения.
Спустя сутки впереди во всей своей мрачной красе показались отроги Драконьих Гор. Облака и туман, нависшие над ними, скрывали бесплодные каменные вершины, да и земля по мере приближения к горам становилась все более пустынной и унылой.
— Значит, именно из-за этого Драго горы назвали Драконьими, — вдруг догадался Торкел. — Или его так назвали, потому что он здесь живет?
— Сомневаюсь, что здесь вообще кто-то может жить, — пробормотал Сауруг. — Если этот Драго — Творец, то он сотворил бы что-нибудь более приятное для проживания. В этих местах даже орку неуютно.
— Слышал, Айслин? — сказал Торкел. — Что скажешь?
— Скажу, что истинному мудрецу не нужны роскошь и блага — они лишь отвлекают его от размышлений.
— Напомни мне это вечером, когда ты потянешься за своей долей похлебки.
— Ты до сих пор не веришь? — спросил Айслин.
Торкел покусал губу и скривился.
— Может и не верю. Подумай сам — во сне мы все видим какого-то бородача, называющего себя Творцом. Он убеждает нас в том, что какой-то Модо, о котором никто и слыхом не слыхивал. И самое главное Хорг — подумать только Хорг!!!
Айслин не дал ему закончить.
— Просто тебе не хочется, чтобы мир был сложнее, чем ты его привык ощущать. Тебе до сих пор хочется стоять в строю и исполнять приказы!
— Что в этом плохого? — огрызнулся Торкел.
— Я и не говорил, что это плохо! Скажу даже, что мне и самому бы очень бы этого хотелось. Так проще и спокойнее!
Торкел осекся и почувствовал, как внутри живота появился неприятный холодок. Он даже не попробовал обидеться или протестовать.
Все так и было. Подсознательно он искал легкие пути и желал избегнуть неразрешимых проблем. Он просто не хотел думать об этом. Именно это нежелание решать чужие судьбы и заставило его уйти из Цитадели и… да что там притворяться — бросить друзей! Вот именно этот страх ответственности! Страх за то, что придется решать судьбы людей и направлять их, и объяснять, что и как делать! Притворяться, что знаешь ответы на вопросы и не спать по ночам, ожидая, чем же все разрешится. Придется же не просто время от времени давать советы, а решать! Решать судьбы и жизни людей! Он уже был командиром и знает, что это такое — принять всего одно неправильное решение! Миг и вместо твоих друзей бездыханные изуродованные тела.