— Аротос Кертизус! — промямлил Айслин судорожно, и непонятно было выругался он или еще чего. — Я думал, они все вымерли?
Торкел уже прикидывал соотношение сил и постепенно приходил к неутешительным выводам.
Тварь чем-то напоминала бычеглава, но была больше него раза в два, а в невероятно густой шерсти, наверняка, увязнет и его меч с секирой, и клинок орка.
Он уже почти принял решение разрядить в голову твари свой арбалет, а затем попытаться подрубить подколенные жилы, когда зверюга шумно втянула воздух и тяжело затопала мимо опешивших друзей в глубину пещеры.
Дойдя до угла, она остановилась у кучки прошлогодних веток и, зевнув, плюхнулась на них, а через мгновение раскатисто захрапела.
— Он не хищник, — запоздало сообщил им Айслин, продолжая протирать глаза и вглядываясь в сопящий ком шерсти.
— Уходим отсюда… — прохрипел Торкел и, быстро, без шума собрав пожитки, друзья стрелой вылетели из пещеры.
Почти рассвело, и они продолжили путь…подальше от пещеры и ее странных обитателей.
Далее и так почти непроходимая тропа тут и там оказалась завалена огромными булыжниками — то ли от обвалов, то ли кто-то сильно постарался преградить путь вверх.
У Торкела все усиливалось впечатление, что он вновь оказался в Старом Городе.
— Кто-нибудь может мне сказать, что нас ожидает впереди, — спросил он, желая избавиться от тягостного ощущения. — Драконы, Духи, разные лохматые псы — переростки?!!
Айслин едва волоча ноги, прошел мимо, не отвечая, а Сауруг, остановившись на миг, вытер грязное лицо грязной же рукой и пожал плечами.
К вечеру они вышли на плоскогорье, покрытое снежным покрывалом, и наткнулись на маленький овражек, справедливо решив, что ночевать в нем будет гораздо удобнее, чем на голом снегу.
Пока Торкел и Айслин расчищали ночевку от снега, Сауруг нарубил сучьев стоящего неподалеку засохшего дерева и развёл костёр.
Кое-как поужинав, рыцарь прислонился к стенке оврага и, попросив разбудить его через некоторое время, забылся чутким сном.
На страже стоял Сауруг. Айслину не спалось, и он, поиграв с созданным им снеговиком, стал расспрашивать орка о его жизни.
— Зачем это тебе? — с подозрением спросил Сауруг.
Айслин и сам не знал, зачем заинтересовался родословной орка, но тут же нашелся.
— Да вот книгу пишу о наших приключениях.
Сауруг видел, что Айслин действительно использовал все свободное время на записи в своей походной тетради.
— Здорово! — с уважением сказал он. — Выходит, я буду первым орком, о котором напишут в книжке.
Айслин понял, что теперь придется время от времени ставить орка в известность о готовности несуществующей книги, и вздохнул.
— Давай — начинай!
Зеленокожий воин вздохнул и начал своё повествование. До сознания засыпающего Торкела прорывались лишь обрывки фраз.
— Я был двенадцатым ребёнком в семье. Отец мой, Фъяхд… …и однажды он был убит в пьяной драке вернувшимися с войны наёмниками… …перебивался охотой…три года я воевал в пустынях против кочевников Ксатора… …он там ценится на вес золота.
Цветок этот произрастает лишь в дебрях Талсии — лесов, населённых Воинствующими Девами. Его используют как лекарство против многих болезней — ты и сам, наверное, знаешь об этом лучше меня.
Но когда к концу второй ночи воительницы насадили на копья более половины наших, я понял, что этот орешек мне не по зубам… пока, — орк оскалил жёлтые клыки и продолжил.
— Остатки отряда решили пробиваться дальше, но я пошёл обратно к границе лесов.
— Уже ночью, когда мне удалось добраться до опушки, стало понятно, что отряда больше нет. Не знаю, что делал бы дальше, если случайно не встретил давнишнего знакомого, предложившего вступить в наёмники.
— Да, много мы пережили с тех пор, пока нас не нанял Император — впрочем, дальше тебе всё известно.
С этими словами Сауруг ещё раз проверил, легко ли движется меч в ножнах, и буркнул:
— Спать ложись. Завтра, скорее всего, будем идти весь день.
— А как же эти вчерашние духи?
— Нет их здесь — не то место. Спи, давай!
Айслин подбросил в костер ещё веток, укутался в меховой плащ и вскоре уснул.
Сауруг же ещё долго глядел в звездное небо и о чём-то думал…
Пылающая головня в костре оглушительно треснула и пламенеющая искра, отлетев в снег, мгновенно прожгла аккуратную дырочку в сугробе, возмущенно что-то прошипев перед своей смертью.
Торкел открыл глаза, даже во сне осознав, что ничего опасного не произошло…просто так на всякий случай, чтобы лишний раз проверить свою способность мгновенно просыпаться.