Кровь давно смыли дожди, и Торкелу даже в какой-то миг почудилось, что все они спят. Он даже попытался издали различить слабые движения груди, которые бы подтвердили эту мысль, но нет — это был не сон.
И еще подумалось ему — КТО-ТО, приговорив этих людей, отнял у мертвецов и законное право — сгнить, и тем самым послужить продолжению природы.
Кто-то отнял у них счастье пребывать сейчас в покое за Серыми Стенами.
— Здесь был штурм… и те, что в доспехах, защищали храм от тех, что в лохмотьях! — сказал он.
Айслин откинул со лба слипшиеся от пота волосы.
— Значит, легенда права, Торкел. Насчет восстания Илерту.
Торкел задумчиво разглядывал возвышающуюся далеко впереди громаду Храма и, по всей видимости, не расслышал последних слов Айслина…
— Уже темнеет, — сообщил он, — хорошо бы добраться туда до наступления сумерек.
— А нечто? — спросил Сауруг, вспомнив рассказ Айслина.
— Встретим — решим! Что нам еще остается?!!
Ночь, в закрытой со всех сторон горами долине, наступила неожиданно быстро и они уже в почти полной темноте взошли на террасу перед Храмом. Айслин вновь, как и в тоннеле, разжег волшебный огонек, осветив пространство перед входом.
Террасу, так же как и дорогу, усеивали тела восставших и воинов.
Один из мертвецов сидел на ступенях лестницы Храма, опираясь на древко с полусгнившим штандартом.
Поднеся огонек поближе, Айслин различил символ на истлевшем знамени — скрещенные молот и мотыгу.
— Некому их похоронить… — начал было Сауруг, но Торкел его перебил:
— Сдается мне — ты стал чересчур сентиментальным…
— И то верно, — смутился орк, — мало ли я этого добра повидал! Чего это я?
Соорудив факелы, а точнее накрутив на длинные сучья обрывки лохмотьев мертвецов, невзирая на оскорбленное шипение мага, и, обогнув завалы, они вошли в развалины. Огонь разгорался нехотя и сильно чадил, но вскоре его всполохи осветили внутренние помещения Храма.
Это был зал…огромный, невероятно обширный зал.
У противоположной входу стены имел место алтарь высотой с человеческий рост…
На истрескавшихся стенах — истлевшие гобелены… пустые пазы для факелов.
Мраморные плиты пола разбиты и покрыты толстенным слоем пыли, из-за чего рисунок, выложенный на нем, рассмотреть не представлялось возможным. К алтарю ведут ступеньки, стертые подошвами…
Торкел представил вдруг…стертые подошвами заплетающихся ног сотен шедших на заклание рабов.
Он поморщился.
— Весело тут! — до Айслина внезапно как будто дошел резкий запах горячей крови и волны боли и страха, исходящие от алтаря. Его передернуло от отвращения и ужаса.
Обойдя по периметру весь зал и, буквально ощупав каждый кусочек поверхности алтаря, они убедились к своему прискорбию, что ничего здесь нет.
Торкел даже громко позвал, призывая неведомых хозяев храма, но никто не отзывался.
— Утром поищем, — решил он. — Собирайте топливо для костра.
Айслин в поисках дров сунувшийся на террасу громко и испуганно позвал их. Примчавшиеся Торкел и Сауруг застали странную картину.
Едва различимые в темноте, у трупа знаменосца толпились их давешние преследователи — живность из леса. Ежи, пауки, какие-то зверьки похожие на мышей, стояли, оцепенев, и блестящими бусинками глаз разглядывали людей. Над ними столбиками поднимались раскачивающиеся змеи… большие и маленькие. В задних рядах звери еще копошились, но у черты, обозначенной знаменосцем, застывали, словно в колдовском трансе. Их было много, и задние ряды странного воинства терялись в темноте, но это были всего навсего мелкие зверушки.
— Сауруг, — позвал Айслин. — Вот твоя еда за тобой пришла!
Торкел швырнул камнем и сбил со ступеней пару из них, но остальные даже не пошевелились.
— Беда будет, если они все решат присоединиться к нам во время ночлега, — сказал Торкел. — Может, сожжешь их?
Пока маг раздумывал, стоит ли расходовать свою Силу на невзрачного противника, воинство джунглей засуетилось и исчезло в темноте, будто догадавшись, что их ждет.
Почти сразу же снаружи загрохотал гром, в ночной мгле полыхнула молния, и на террасу упали первые тяжелые капли — предвестники ливня. Затем отдельные капли слились в струйки, струи и вскоре уже шум дождя перекрывал их голоса.