С этими невеселыми ощущениями они въехали в Ирдан — небольшой провинциальный городок, оказавшийся на их пути к месту второго камня.
Здесь тоже царила суматоха — правда, несколько иного характера.
Почему-то испокон веку именно в этом городке располагался один из самых больших во всей империи госпиталей. Может, потому, что он всегда поставлял столице наиболее опытных травников и целителей, а может, служил вместилищем наибольшего количества религиозных сект различного толка — кто знает. Во всяком случае, во все времена на каждого горожанина приходился хотя бы один находящийся на излечении, что составляло порядочную цифру даже в мирное время.
Сейчас же количество раненных в несколько раз превышало все коренное население Ирдана. Можно сказать, что городок полностью превратился в один огромный госпиталь.
Но найти подходящее место оказалось не так то просто — служители различных культов, оккупировавшие город, занимались не только и не столько ранеными, сколько проповедями. Они собирали вокруг себя толпы растерянных от творящегося хаоса слушателей и вещали, не особо различаясь по форме и содержанию предсказаний.
Творец, мол, решил послать испытание чадам своим, разгневавшим его деяниями своими и грехами, и теперь они, то бишь, чада, должны повергнуть в прах порождения Зла, что вырываются из богомерзкого Разлома.
Слов, конечно, произносили гораздо больше, но общий смысл всегда сводился к этому.
Слушать проповеди ни у кого из отряда, включая и Анила, постепенно приходящего в себя, желания не было. Они старались, как можно быстрее проскользнуть мимо подобных сборищ.
Правда, удавалось иной раз услышать нечто интересное и важное — проповедники доводили до обывателей то, что им удалось узнать у раненых — но правдивая информация так удобрялась религиозными призывами, что у Сауруга, вообще недолюбливавшего любое поклонение любому Богу, просто уши вяли, как он сам выражался.
К тому же им сильно досаждали нищие, просто заполонившие город.
К юлчи — профессиональным нищим, работавшим на Ножей, прибавилась уйма обездоленных в результате боевых действий.
Обычно экономный Айслин вдруг расщедрился на пару монет, и тут же был окружен толпой просящих, которых не отпугнули ни грозный вид Торкела, ни гримасы и крики орка.
Им пришлось пришпорить коней, чтобы уйти из преследования.
Торкел качал головой.
— Видно совсем плохо — я такого нигде и никогда не видел.
И в самом деле — еще ни одной из войн даже самой жестокой и кровопролитной не случалось так, чтобы земледельцы и торговцы не могли прокормить себя. Ведь даже завоевателям нужны были продукты, обслуга и товары.
Но тем и объяснялось нынешнее беспокойство и страх людей.
Созданиям Разлома всего этого нужно не было.
Друзья, наконец, выбрались на небольшую площадь, где народу оказалось поменьше, да и крики проповедников раздавались реже. Здесь можно было спокойно спланировать чёткий план дальнейших действий.
— Надо бы разделиться, — предложил орк, — и вообще — чем скорее мы покинем этот город, тем лучше — неспокойно мне здесь что-то!
Айслин согласно закивал:
— Да, дела не ждут, тем более что нам известна… м-м-м… — тут он покосился в сторону Анила, — следующая цель.
Торкел потёр рукой подбородок, после чего произнёс:
— Тогда, значит, так и поступим! Ты, Айслин, продолжишь розыски госпиталя для Анила; ты, Саури, пойди, прикупи еды — да не жалей золотых — почему-то кажется мне, что впереди нас вряд ли встретят хлебом и солью, — тут он мрачно усмехнулся.
— А ты чем займёшься? — полюбопытствовал орк.
— Постараюсь узнать новости. Зайду в местную управу.
— Хорошо, — кивнул маг.
— К вечеру встретимся у этого самого места. Надеюсь, что Анил уже будет передан в надёжные руки к тому времени.
На том и решили.
Торкел вошел в местную городскую управу — советы словоохотливых горожан, в последнее время видевших в воинском сословии свою последнюю надежду, помогли добраться до неё довольно-таки быстро.
Торкел толкнул плечом массивную дверь и вошёл.
У писаря управляющего, Менода, болела голова — работа, поначалу казавшаяся столь доходной и необременительной, становилась всё более и более тяжёлой.
Раненые всё прибывали, и с ними увеличивались заботы и проблемы.
Приходилось составлять несметное число списков и ежедневно отправлять в столицу подробный отчёт о каждом мало-мальски важном событии, да ещё градоначальник нередко приказывал пойти проведать раненых — ужас! Менод не мог есть после того как его вынуждали осматривать тяжелейшие гноящиеся раны, да еще и выслушивать горячечный бред искалеченных. А поесть он любил.