Орк только махнул рукой, давая понять, что, мол, пустяки.
Торкел коротко кивнул. Затем подхватил приблизившуюся Луолу и посадил на коня.
— Никаких пожитков не берём, — он посмотрел на небо, — сейчас около полудня, к полуночи же мы должны быть как можно дальше от леса. Лара, ты поедешь с Айслином! Он ранен — придержи его в седле, чтобы не упал!
Они вскочили на коней и направили их на запад, лавируя между деревьев. Лес словно изменился — словно пропал страх, ранее царивший в нем, даже двигаться стало как-то легче. А может просто после перенесенного ничто уже не могло показаться им страшным. Сауруг пытался предупредить их о чем-то, но схватился за пораненное горло и замолк.
Ехали цепочкой: впереди Торкел на сытом и отдохнувшем Воркане с заряженным арбалетом наготове. В центре, несмотря на все протесты, поставили орка, и, наконец, замыкающим был Айслин нянчивший израненную кровоточащую руку, замотанную в обрывки мантии и держащий в свободной руке лёгкий охотничий лук. Стрелять из него он не очень-то и умел, но тяжесть оружия придавала ему определённую уверенность.
— Как ты? — спросил Торкел, поравнявшись с ним.
— Пока держусь, — тихо отвечал Айслин, покачиваясь в седле. В голове все плыло и кружилось. Если бы не Лара, сидевшая позади него он непременно бы упал.
— Лагрэф обещал нам преследование. Если мы проведем обряд прямо сейчас, то избавимся и от Камня и от преследователей.
— Ты думаешь, нам стоит сейчас останавливаться, рискуя подвергнуться нападению? Я не в силах провести ритуал, Торкел. Выберемся из леса и потом…
— Да действительно, — согласился Торкел и подстегнул коня. — Держись как-нибудь… без тебя нам не справиться.
Вскоре густые кроны Корабельного Леса уступили место стройным молодым деревьям опушки, и ещё до наступления полной темноты всадники выбрались из угрюмого леса.
Айслин уже едва держался в седле, но, несмотря на это, они отъехали от границы леса на добрые две мили, прежде чем Торкел скомандовал привал. Женщины занялись костром, пищей и Айслином.
Торкел стреножил коней и внимательно осмотрел окрестности. Уставшая больше остальных Луола насобирала жухлой травы и, свернувшись калачиком, на ней же и уснула.
— Сауруг, что же всё-таки произошло в деревне?
— Да чего там! — прохрипел орк. — Вы ушли, а я стал готовиться к обороне. Прочесал весь посёлок, соорудил что-то вроде баррикад, даже нашёл пару лёгких луков. Только я присел малость отдохнуть — где-то к вечеру — как появились они. Со всех сторон повалили, и каких только не было! Маленькие и большие, шерстистые и чешуйчатые и ещё со всякой дрянью, вроде там жал и когтей! И все словно обезумели прут и прут и с каждым днем все больше и больше. Луки их не брали, от арбалета только и была польза.
— Потом я приказал Ларе с дочкой идти в дом, а сам…
Сауруг на миг замолчал, с удовольствием отхлебнул из фляги и продолжил.
— Так вот и порешил их не меряно, а они всё шли и шли.
Я стал уставать, и тут какая-то тварь полоснула по шее, да с такой силищей, что разорвала хаувберк. Так и не понял, откуда они повылазили… а потом всё вдруг кончилось, — орк вздохнул и ощупал повязку на шее.
— Ну и битва видать была, — покачал головой Торкел. — Их там сотни…
— Да нет, в первые дни они появлялись не больше десятка в день и почти всегда поодиночке. Их обнаруживали женщины, пока я отсыпался, а то, как бы я продержался так долго? Основная работа была по ночам. Вот в последние три дня они полезли толпами, и стало действительно трудно!
Торкел переглянулся с Айслином.
— Чего-то я не так понял, Сауруг? Какие такие три дня? Мы отсутствовали всего два дня.
Сауруг пожевал губами, сплюнул и, глядя в сторону, мрачно сказал.
— Два дня?!! Да вас не было больше недели!
Они сидели у костра и Торкел, разламывая руками тонкие веточки, подбрасывал их в огонь.
— Это все Камень, — сказал Айслин. — В тот миг, когда на него попала кровь… помнишь?
— Вовек не забыть. Странное ощущение… будто ты огромная гора и держишься в равновесии на острие тонкого и хрупкого меча… и любое дуновение ветерка может смахнуть тебя оттуда, но этим дело все равно не кончится.
— Значит, вот как ты это представлял?
— Да, а еще было ощущение, что я еще не родился и наблюдаю за всем из утробы матери, а еще вокруг меня в воздухе плавал шестирог и барахтался, словно плыл против течения.
— Камень изменил пространство и время. Подумать только — какая страшная сила… кто мог доверить этому безумцу такое?