— Зачем? — встрепенулся Торкел.
Вайст сообразив, что сболтнул лишнее, косо поглядел на Торкела.
— Да, гнались за одними там — неважно за кем!
Род Торкела кочевал на самом краю Каменного Леса, отчасти оттого, что там были самые хорошие пастбища, а отчасти, оттого, что мало кто рисковал приближаться к этим местам. Не Лес это был, поскольку не росло там ничего, даже трава кончалась у первых каменных деревьев.
И не деревья это были, а так — ерунда какая-то жуткая.
САХАЛАРЫ
Желая смерти другим, ты сам должен быть готов к ней.
Торнтгорн Основатель
Равнинники уничтожили западный патруль и, пройдя по северу до Сэреба, сожгли сторожевую башню поселения Северок. Северный патруль, охранявший выходы из Города, успел перед смертью сообщить о нападении, и поселение подготовилось к битве, но тут подкралась ночь, и сахалары решили разбить лагерь на окраине Города, затеяв танцы вокруг копий с насаженными на них головами шестерых патрульных.
В темноте разбуженное шумом и запахом крови воинство Города подтянулось к их стойбищу и…
В общем, они частично утолили Вечный Голод, а тут еще на их беду подоспели второй северный и первый восточный патрули, закрывая безопасный выход с плоскогорья.
Сахалары большей частью погибли, но так это дело не должно было кончиться!
Вождь решил отомстить и нацелил свои силы против главенствующего над сахаларами клана, тем более что практически в это же время был обнаружен труп Гвендила. Истерзанное тело изгнанника было подброшено на тракт, ведущий к Улгаку. О находке было сообщено проходящим мимо обозом и выехавшие на место происшествия разведчики подтвердили, что погибший — именно изгнанный орденец. Правда труп был обезглавлен, и на теле не имелось ни одной татуировки, но приметные шрамы, о которых знали сослуживцы, свидетельствовали о том, что это именно Гвендил.
Неизвестно рассказал ли что-нибудь перед смертью, несомненно, подвергнутый пыткам солдат, но рисковать было неразумно, к тому же убийство даже бывшего орденца и показательное его вывешивание на границе Ордена было прямым вызовом Цитадели. Сахалары сами напросились на неприятности.
Битва была жестокой, и Торкел запомнил ее на всю жизнь. Он впервые примерил доспехи ученика, и в тот же день они обагрились кровью.
Дело было поздней осенью, когда племена сахаларов уже откочевывали на юг.
Самый большой клан их У Керр, что означало Повелители Равнин, — сумел объединить еще несколько мелких родов и попытался противостоять Ордену. Их было много, и они надеялись, что рыцари не решатся атаковать их в открытом поле.
Они ошибались.
Две сотни закованных в чёрную броню рыцарей, среди которых были и Наин с Торкелом, совершив марш — бросок в конном строю, скрытно подобралась к обнаруженному лагерю кочевников. Разведка, правда, сообщила, что клан собрал под свои знамена огромную армию, но Вождь внимательно их выслушав, не изменил своего решения. Нерешаемых проблем нет, считал он, а победа над превосходящими силами еще больше поднимет авторитет Ордена. Торкел перепоручая своего коня резерву, выслушал новости и хотел высказаться по этому поводу, но вовремя заметил внимательный взгляд десятника и прикусил язык. Конечно, две сотни рыцарей выглядели жалкой кучкой по сравнению с многотысячной конницей сахаларов, и сражаться воины Равнин хотели и умели, но выражать свое недовольство решением командира было бы глупо. Он усмехнулся своей собственной глупости. Советовать Фавнеру и Вайсту!!! Как он вообще мог подумать, что многоопытнейшие рыцари не учли малейших нюансов предстоящего сражения.
Как оказалось, они учли почти все.
Командир отряда, Фафнер, решил атаковать на рассвете, дабы, как он выразился, не обесчестить имя Ордена тактически неправильно спланированной атакой и распределил направления ударов, расставив рыцарей редкой цепочкой по периметру лагеря, и тем самым, замкнув шеститысячный клан в кольцо.
С наступлением рассвета он подал команду, и его бойцы начали атаку. Сужая круг и расстреливая из арбалетов, бестолково мечущихся сахаларов, лишившихся из-за окружения своего самого большого преимущества — маневрирования в конном строю, они вскоре оказались в центре лагеря и устроили кровавую резню.
У сахаларов был один единственный шанс уйти от разгрома — собраться в кулак и пробить редкую цепочку рыцарей концентрированным ударом, но они упустили его из-за неразберихи, на что и рассчитывал Фавнер.
Арбалетные стрелы безжалостно уничтожали коней… в первую очередь коней, которых спешно пытались подвести к лагерю с ночного выгула. Конный дозор сахаларов был уничтожен, не успев даже поднять тревогу, и после этого началась резня. Каждый второй из атакующих рыцарей выдвинулся вперед, образовав внутреннюю окружность, и двинулся на кочевье под прикрытием арбалетов внешнего оцепления.
Торкел, впервые оказался в настоящем бою. Пару раз по его броне чиркнули стрелы, те самые страшные сахаларские стрелы, но он, в запале уже не обращая внимания на них, пробивался от шатра к шатру с мечом в одной руке и страшного вида секирой в другой. Вокруг стоял шум битвы: — крики сражающихся, лязг оружия, стоны раненых. Торкел ударил очередного противника по легкому шлему, раскроив ему череп, увернулся и отсёк сжимавшую меч руку следующего противника.
Потом в сумятице боя его внимание привлёк восседавший на коне сахалар, державший развевающееся знамя с родовым знаком У Керр — изображённой на синем фоне головой буйвола. Размахивая им, он указывал место, где сахалары должны были собраться в кулак. Если это произойдет и противник сосредоточит свои силы в одном месте, рыцарям придется отходить назад, и снова браться за арбалеты. Этого нельзя было допустить, поскольку скорострельность луков была значительно выше и стрелять воины Равнин умели.
Торкел, не обращая внимания на происходящее вокруг, ринулся к знаменосцу. Тот заметил бегущего на него и, перехватив древко, попытался проткнуть острым наконечником бунчука грудь Торкела. Рыцарь увернулся, выпустил секиру, которая повисла на предохранительном ремне, схватился за древко и рванул на себя. Сахалар упал, чудом избегнув копыт собственного коня. Когда он поднял глаза, то увидел черную исполинскую фигуру, нависшую над ним. Всадник попытался выхватить кинжал, но рыцарь прижал его ногой. Сахалар захрипел от тяжести. Торкел занес оружие, и тут поверженного врага закрыла собой смуглая девушка.
— Не убивай его!!! Я прошу тебя, не убивай!!!!.. умоляю!!! — девушка говорила на сахаларском.
Рука, уже занесенная для удара, замерла. Он посмотрел на деву. Смуглолицая, высокие брови, точеный подбородок, заплетенные особым образом рыжие волосы — знак того, что девушка собирается выйти замуж… наверняка, первая красавица в роду.
А это, значит, её суженый…
Он опустил оружие. Девушка отвернулась от него, рыдая, а перед мысленным взором Торкела промелькнула его собственная родная деревня в день нападения. И такой же юноша Норк, чуть старше его самого, на залитом кровью снегу с торчащими из груди стрелами, и такая же невеста Ватэ, рыдающая у тела. И сахалара, орущего что-то, а потом схватившего Ватэ за косы и рванувшего к себе. Он помнил и то, как она пыталась вырваться, а сахалар одним заученным движением отрубил девушке голову и всё также, держа за косы, потащил её к коню, чтобы потом похвастаться перед друзьями, привязав к крупу коня.
Девушка даже не глядела на него. Парень был ещё жив, и она шептала ему какие-то ласковые слова, обещая, что он вырвется из лап Хорга и всё будет хорошо…
— Отойди от него, — Торкел сказал это на сахаларском, и сказал очень спокойно. Девушка взвыла и одним неуловимым движением вскочила на ноги, одновременно вытаскивая из широкого рукава узкий нож. Она метила в живот, но он даже не стал защищаться — пластины выдержали, и лезвие лишь скользнуло по броне. А в следующую секунду девушка уже лежала рядом с обезглавленным женихом, пытаясь в предсмертных конвульсиях выдернуть из груди короткую арбалетную стрелу.