Как заботливый садовник, ухаживающий за цветами, маг пекся о своем доме и приумножал его богатства, находя в том высшую цель своего бытия — о том, что так величественно сильно и так поражающе беззащитно перед рукой злого человека. Ведь сказано:
«Пила сильнее, но прав всегда ствол!»
По сути своей Гнорициут и был именно талантливым садовником, хотя молва приписывала ему колоссальные возможности.
Достоверно этого никто не знал, а Школа занималась всеми проявлениями Силы от способности влиять на природные явления, до того, чему и применения то найти было невозможно, как, например, способность несчастного Болвика из Нэриона видеть в капле воды страшных зверей.
После того как Болвик нарисовал по памяти некоторых из них, видевшие рисунок долго еще не могли заставить себя выпить ни глотка воды. Сам Болвик тоже ел и пил только с закрытыми глазами.
Юноши терялись в догадках, для чего их вызвали на аудиенцию и не ждали от предстоящей встречи ничего хорошего. Причина по все видимости должна была быть достаточно серьезной. Как уже упоминалось, Гнорициут редко отрывался от своих дел ради встречи, с кем бы то ни было.
Нэдар и Айслин еще имели некоторые подозрения насчет того, за что их могут вызвать.
Например, тот случай, когда Нэдар вызвал ночью устойчивый ветерок со стороны нужника в направлении ненавистного им наставника по теории зависимости Силы от некоторых случайных факторов… а может прискорбный эпизод с воспламенением абсолютно негорючих материалов, инициатором которого явился Айслин и в результате чего был нанесен ощутимый ущерб личным вещам аж троих наставников и десятку обучающихся.
Вот Дануэю если и предстояло предстать перед верховным — то только затем, чтобы выслушать очередной хвалебный отзыв, поскольку никогда и ни в чем предосудительном он замечен не был. И такое соседство еще больше тревожило Айслина с Нэдаром. Если Дануэю в случае чего пришлось бы просто вернуться в свое родное брондство законным наследником, то вот им обоим идти было некуда и пока они шли оба горячо поклялись самим себе никогда больше не нарушать установленный порядок Школы.
Они направились дальше и у трех заповедных деревьев, неподалеку от копающегося на грядке изможденного старика, остановились.
«Рубитога», — раздался в их головах голос хозяина Школы. Сам он видно не пожелал появиться воочию и предпочел действовать через их сознание.
Рубитога — Рубиновые джунгли! Проклятое место, где каждый клочок земли настолько густо пропитан кровью, что даже листья и цветы приобрели её оттенок. Ужас Благословенных Земель, густо заселённый нежитью, которая нередко покидала своё мрачное логово, сея смерть повсюду, куда могла добраться. Оно было так сильно насыщено Злом, что даже могущественные маги и воины вкупе со святыми братьями так и не смогли искоренить его. Храбрецов же, осмелившихся посетить те края, никто больше никогда не видел. К слову сказать, таких храбрецов и не сыскать было уже почти десяток лет, после того как Брыкун Атрис, повздорив в харчевне, на спор решил провести ночь в джунглях, и перед тем как вступить в лес, сломал десяток ребер у воинов разъездного дозора, пытавшихся остановить его.
Года через два патруль подбил одну из джунглевых тварей — гребенчугу, на груди, у которой красовался амулет Атриса — брыкающийся жеребец.
— Добрыкался! — задумчиво произнёс тогда старшина дозора, взвешивая перепачканный черной кровью твари амулет и свободной рукой потирая под доспехами еще ноющие, кое-как зажившие ребра…
«Мне нужно чтобы вы пошли туда», — продолжал голос.
Поскольку молчание затягивалось, Айслин решился нарушить его.
— Учитель, но ведь Рубитога — владения Дархаила?!
«Да и он не должен знать о том, что вам поручено. Никто не должен знать… и еще вот что»…
Дархаил был одним из сильнейших магов Земель изгнанный из рядов Кривых Зеркал и, следовательно, ставший врагом и своим бывшим соратникам, и Гнорициуту, сотрудничавшему с ними. Посылать учеников Школы в его владения, означало посылать козлят в клетку с тигром в слабой надежде, что он их не съест.
«Вот оно — наказание, — не в силах унять нервную дрожь сказал себе Айслин. — Доигрались!»
Надо же было им подкладывать лягушку в постель Буртону?!!
Старикашка, копавшийся на грядках, подступил поближе, и мрачный Нэдар сделал ему знак рукой — «Пошел вон!»
«С вами вместе пойдет представитель Братьев. Это наше с ними общее дело и после его исполнения вы все будете в награду переведены на следующую ступень обучения без испытания».
— Но почему мы?
«Вы именно того уровня, которое не сумеет распознать изгнанник на расстоянии… к тому же вы лучшие среди остальных».
При этих словах Дануэй скромно потупился, Айслин начал счищать что-то с ученической мантии, а Нэдар носком сапога отбросил в сторону торопливо бегущего жука.
Нздар остановился, секунду мрачно глядел на деревья, и вдруг смачно сплюнув на мох, покачал головой и пошел дальше. Друзья недоуменно переглянулись.
— А служитель, стало быть, будет ни низок, ни широк, ни худ и ни высок, может владеть мечом, но не владеть копьем?! Чтобы издали не видать было, да и потерять не жалко, — бурчал себе под нос Нэдар.
— Ты это к чему?! — Дануэй шел рядом, приноравливаясь к его размашистому шагу.
— К чему? — Нздар хмыкнул. — К этим сказкам, рассказанным Гнорициутом. Не выше третьего уровня — не ниже шестого. Слишком нервничал старик, когда все это нам говорил. По-моему мы просто разведка боем. Чтоб не жалко было потерять и силу противника прощупать.
Он помолчал, а потом взорвался.
— Ну и Хорг с ними!!! Только я б на месте Гнорициута подпер бы нас с тыла кем-нибудь из четвертого — пятого уровня на безопасном расстоянии!
— Не выдумывай Нздар! — пытался успокоить его Дануэй. — Ты же видишь — старик нас любит, доверил такое дело!..
— Любит, — протянул Нздар. — Он цветочки свои любит, а не нас, таких как нас, в учителя метящих, как грязи весной, а вон ту орхидею Метайскую он с нами в поход даст?
Нздар засмеялся.
— А и, правда! Может попросить… для устрашения джунглевых магов?…
— А что в ней страшного? — недоуменно спросил Айслин.
— А что страшного в магах третьего незаконченного уровня??? — застонал от его непонимания Нэдар. — А ну вас!
Они долго не могли заснуть, оживлённо обсуждая всё, что довелось узнать за день. Ещё бы, ведь далеко не каждый день магам третьего уровня, притом и недоучившимся, даёт столь важное задание сам хозяин.
Тему эту, правда, обсуждали лишь двое.
Нздар закинув руки за голову, лежал на кушетке и, рассматривая низкий потолок, напевал какую то песенку. Вдруг он ни к селу, ни к городу изрек:
— Не дерево выбирает птицу, а птица дерево, — и, повернувшись набок, захрапел.
Айслин с Дануэем переглянулись. Из-за особенностей латорского, а произнесена фраза была именно на этом ныне мертвом языке, перевод мог звучать и так:
— Не дерево гадит на птицу, а птица на дерево.
«К чему бы это было сказано?»…
С рассветом друзья, как и приказал Учитель, покинули Школу. Уже к полудню они подъехали к селению Ошера, находящемуся под защитой Зелёного Лабиринта. В качестве оплаты за покровительство селяне снабжали чудесников всем необходимым и, в первую очередь, продовольствием.
Друзья направились к единственному в селенье постоялому двору — двухэтажному деревянному дому, где их должен был ожидать служитель Братства, которого Гнорициут выпросил для их сопровождения.
Собственно говоря, они могли бы выехать попозже, потому, как не в их привычках было вставать спозаранку. Но вчера, перед сном, к ним заглянул наставник и, расспрашивая о том, как прошел прием, очень удивился, что они не увидели Гнорициута.