Торкел ждал и Айслин понял, что от ответа не уйти… он осторожно вытянул из-под рубахи нечто висящее на шнурке и Торкел тут же признал его…
Оно лежало на плоском камне и тускло поблескивало — продолжение Талисмана, того странного подарка странного пленника сахаларов, вторая его половина, но не светлая как у него, а почти черная.
Торкел протянул руку и Айслин предостерегающе вскрикнул, но Талисман уже был в руке Торкела. Он повертел его, разглядывая, и решительно снял с шеи свою часть Талисмана.
Айслин только охнул, когда половинки сложились вместе, и стало, наконец, понятно, что все эти прорези и углубления составляют причудливый единый рисунок, похожий… да что там похожий — это, несомненно, была надпись.
— Можешь прочесть? — спросил Торкел, любуясь зловещей красотой Талисмана.
— Нет, — уверенно сказал Айслин. — Ни на что не похоже. Даже близко ничего похожего.
Он присел возле камня с Талисманом и попытался, разъединив его, соединить под другим углом, но тут же понял, что ему это не удастся.
— Что такое? — недоуменно прошипел он, попытавшись еще раз.
— Отойди, — приказал Торкел и взялся за края Талисмана… замер в раздумье… снова напрягся. Попытался железными своими пальцами подцепить края Талисмана. Это ему удалось, поскольку камень не был идеально плоским. Он потянул, сжав челюсти — напряглись жилы на шее… лицо побагровело, и… огромный камень дрогнул и оторвался от земли.
У Айслина глаза полезли на лоб.
Торкел, едва не надорвавшись, отпустил камень и тот с тяжелым звуком рухнул. Торкел, тяжело дыша, вытащил кинжал, примерился, и, передумав, взял в руки секиру, намереваясь поддеть край Талисмана лезвием.
— Бесполезно, — тихо сказал Айслин, понявший уже, что они столкнулись с каким-то новым свойством Талисмана.
— Мне нужна моя половина, — пророкотал Торкел, возобновляя попытку. — Я возьму ее, даже если мне придется разбить камень на куски.
Через некоторое время Торкел присел рядом с Айслином, растирая натруженные запястья.
— Я думаю, что даже если мы сможем отделить Талисман от камня, — сказал маг, — то мы не сможем разделить его.
Торкел ничего не сказал, продолжая глядеть на булыжник, укравший у них Талисман.
— Может камень какой-то особенный?
Айслин покачал головой.
— Камень как камень. Это Талисман…Половинки нашли друг друга, и теперь он будет искать нового хозяина. Мы свою непонятную роль сыграли — он теперь не хочет идти с нами.
— Может, попробуешь что-нибудь свое, — Торкел пошевелил пальцами в воздухе имея в виду очевидно магию и не получив ответа замолчал. С Талисманом расставаться не хотелось, бесполезная вещь, в общем то, но все-таки…
— Чего расселись? — веселый и довольный Сауруг, напевая, вскарабкался на холм и, заметив Талисман, сказал. — Ух, ты.
Он поднял Талисман, покрутил его в корявых толстых пальцах и подбросил в воздух, разочарованно протянув. — Я то думал золото!
ПОБЕДА
На обратном пути Айслин с Сауругом держались вместе. Они успели каким-то странным образом сдружиться, всю дорогу обмениваясь колкостями и шуточками. Впрочем, орку приходилось часто задумываться и переспрашивать, что именно имел в виду чересчур образованный маг. После этого он отвечал не менее витиеватым ругательством, заставлявшим уже Айслина, наморщив лоб задумываться над его смыслом.
Торкел же ни с кем не разговаривал, и на все вопросы, отвечал лишь тем, что, мрачно нахмурившись, пожимал плечами.
— Что это с ним? — удивился маг, когда в первый раз наткнулся, словно на глухую стену, пытаясь разговорить чёрного рыцаря на предмет Талисмана.
— Ясно что, — потерял почти половину своих.
— Конечно, и мои потери огромны — но мне не держать за это ответ, да и знал-то я их далеко не всех. Меня сейчас волнует лишь — заплатят ли мне в столице, так как обещали? Да и как нас встретят там с такими потерями…
Но все переживания на этот счёт оказались напрасными.
Несмотря на огромный обоз с убитыми и ещё больший — с ранеными, в городе их встретили радостно.
Все уже знали, что благодаря мудрости императора основные потери понесли наемники, а не гвардейцы и значит горе и печаль за их кончину перекладывается на плечи родных и близких всех этих варваров и орков.
О судьбе легиона Айфрига пока никто не знал, так же, как и не знал, что происходит у стен оставшихся после падения Этарона крепостей, но все верили, что также как и в компании против оплота Джа Уидор использует наемников.
Им придется заплатить, но все были едины во мнении, что лучше уж платить большими деньгами, чем большой кровью.
Под копыта коней бросали цветы — женщины радостно кричали, приветствуя победителей.
Основная масса горожан, встретив идущие впереди легионы империи, потянулась готовиться к празднику и естественно, что израненные и поредевшие отряды наемников шли практически по уже пустым улицам. Ночью весь личный состав отсыпался после утомительного перехода. Не спал только Торкел, просидевший до утра у тел соратников, сложенных во дворе казармы.
Затем последовало торжественное погребение.
Магов упокоили в гробнице Туал-Рез, и всей процедурой похорон занимался убитый горем Лоннард. Такого количества погибших чудесников не было со времен Великой Охоты предпринятой Святым Братством две сотни лет назад. Огромные потери могли стать серьезным препятствием на пути расширения Гильдии и весьма, наверное, порадовали ее конкурентов в лице Гнорициута и других содержателей магических школ.
Орков, по настоянию Сауруга, отвезли в степь, и как всегда осталось загадкой таинство их погребения. Несмотря на некоторое подобие дружбы, завязавшейся между Айслином и командиром орков, пещерники не допустили мага ознакомиться с ритуалом прощания.
Для Чёрных Рыцарей сложили погребальный костёр, и на церемонию из посторонних был допущен только сам император, стоявший в одном строю вместе с оставшимися в живых.
Легионеров и гвардейцев свезли в подземные галереи, оставшиеся на месте древнего городища в восточном направлении от столицы.
Торкел приглашенный на церемонию погребения, с ужасом наблюдал, как сотни рабов с повязками, закрывающими рты и носы, разносят тела павших укутанных в саваны по темным, едва освещенным факелами коридорам городища, и укладывают их на истлевшие тела предыдущих покойников.
Галереи служили захоронением в течение тысяч лет и были наполнены останками. Тут и там Торкел видел следы пребывания здесь лисиц — трупоедов, волков и других любителей падали, и только теперь понял, почему так усердно въездные патрули расстреливают каждую кошку или собаку, пытающуюся пробраться в столицу.
Когда с приготовлениями было завершено, император сорвал с лица повязку, пропитанную благовониями и, отсалютовав мечом, прокричал прощальную речь, обращенную к погибшим храбрецам и к богам долженствующим принять их души. Потом он повернулся поочередно к каждой из сторон света и начал говорить что-то шепотом, но с очень большим чувством.
— Что это он? — тихо спросил Торкел и Айслин удивленно пожал плечами… скорее всего это было отголоском каких-то древних верований имперцев, поскольку не входило в ритуал официального похоронного обряда. И только Сауруг, тут же распознавший в происходящем нечто давно известное ему, отшатнулся и изменился в лице.
Император тоже заметил растерянность и недоумение друзей.
— Вы не знаете? — спросил он и Айслин отрицательно покачал головой.
Уидор сделал знак гвардейцу и тот разжег новый факел сделанный из сплетенной соломы. Держа в руке два факела, император направил дым от горящей соломы к стене коридора.