— А ну-ка проверьте: там кто-то, кажется, прячется на холме!
Трэз пустил коня рысью, и, почти доскакав до взгорка, крикнул:
— Это Нилая! Любимая?! — эти слова явно адресовались не сотоварищам.
Он скрылся за холмом, и через секунду окрестности огласил такой нечеловеческий вопль, полный ярости и боли, что кони испуганно заржали и встали на дыбы, а Айслин едва не повалился наземь.
Торкел молча рванулся вперёд, и все последовали за ним. Сауруг перекинул из-за спины щит.
Рыцарь оказался первым. Едва конь с разбегу взлетел на вершину холма, наездник резко осадил его. Животное захрапело испуганно, и попятилось.
Открывшаяся их взгляду картина была воистину ужасна…
… стоящий на коленях Трэз, закрывший ладонями лицо…
… перед ним… перед ним, словно страшный цветок, посреди колосьев рос острый шест, на который была насажена голова Нилаи. Ветер развевал её чёрные волосы, заляпанные кровью, а на лице застыла гримаса ужаса.
Всё поле было утыкано такими кольями, увенчанными головами жителей деревушки. На краю поля был собран не менее страшный урожай, состоящий из обезглавленных тел людей и туш домашних животных.
— Сахалары!!!.. — выдохнул Клест, указывая на знак Семи Ветров начертанный на земле…
Как они смогли пробраться к деревне?
Почему Цитадель не прислала помощь, ведь этих бедняг убили, по крайней мере, два дня назад?
Почему нет ни малейших следов боя?
Эти вопросы проносились в мозгу Торкела и его спутников, а в груди закипали ставшие привычными чувства: ярость и ненависть.
Торкел вспоминал, что ещё недавно здесь жили его друзья, что здесь к нему относились как к родному, здесь он будто вновь обрёл дом — и вновь потерял его.
Кто же виновен в этом?
Что скажут чернобровая Нилая, хромоногий дед Намер, синеглазая нэрионка Глиния, когда он встретит их за Серыми стенами?..
— Цитадель?! — пришло ему в голову.
Нет, он не хотел даже допускать подобной мысли — этого просто не могло быть!
Надо было взять себя в руки, и начать отдавать приказы, ибо нет ничего более плохого для войска, чем бездействие вожака. Поэтому Торкел оглянулся на солдат, на горестное безумие Трэза и чуть дрогнувшим голосом произнёс:
— У нас мало времени. Клест, бери ребят, снимите головы с шестов и соберите всё в одну ку… в одно место. Айслин, помоги им предать тела сожжению, дабы их души поскорее обрели вечный покой за Серыми стенами. Делайте все быстро — нам надо торопиться в Цитадель! Сауруг, поедешь со мной, мы проверим кое-что.
Голос командира привел бойцов в себя. Ему, правда, пришлось еще пару раз рявкнуть, чтобы люди начали работать. Затем Торкел повернул коня, и они с Сауругом, взяв с собой еще двоих воинов, спешно поскакали к жилищу горных орков, которые ещё Вождю поклялись охранять воинов-ветеранов и их семьи от врагов. И до сегодняшнего дня клятву свою не нарушали…
Торкел бывал в пещере орков пару лет назад и знал, что здесь живёт старый Урргх с женой и десятью сыновьями. Они жили за счёт охоты и были, как и все горные жители, проворными и быстрыми, несмотря на свои нескладные фигуры. Торкелу даже привелось раз увидеть, как идёт в бой отряд горных орков, и тогда подумал, что выступать против этих закованных в кольчуги и вооружённых шипастыми дубинами воинов, не имея хотя бы двукратного преимущества, попросту глупо.
Он отогнул ветви можжевельника, закрывавшего вход в пещеру, осторожно продвинулся внутрь, и его чуть не стошнило. У порога, рядом с затоптанным костром, валялся сам Урргх, вернее, его верхняя половина. Лицо ещё хранило выражение ярости, а окоченевшие ручищи сжимали мёртвой хваткой дубину, утыканную шипами. Однако вся нижняя часть туловища была отрублена начисто. Одного взгляда опытного воина хватило, чтобы понять, что его перерезало одним ударом.
Это было практически нереально: шкуры неведомых зверей, в которые они одевались, обладали такой прочностью, что их не пробивали стрелы уже со ста шагов. Тем более если её обладатель был еще и в кольчуге. На мертвых орках они были и, несмотря на это, они были изрублены почти на куски. Торкелу даже думать не хотелось о том, кому удалось проделать такое.
Ход мрачных мыслей прервал голос Сауруга:
— Остальные здесь, в глубине. Вернее, то, что от них осталось. Бойня была дикая: руки, ноги, головы, — всё разбросано — и ни одного трупа врага! Хорг! Славное время я выбрал для визита к вам! Теперь и у меня появился счет к сахаларам.
Вернувшись в деревню, они увидели огромный костёр. Оставшиеся рыцари просто стояли и смотрели на густой дым, не обращая внимания ни на ужасный жар, ни на сводящий с ума запах горелого человеческого мяса.
Торкел присоединился к ним. Он молча стоял, глядя на пламя, в котором, как ему казалось, мелькали лица убитых здесь поселенцев. Они глядели на него…
Пламя медленно угасло.
Сбросив оцепенение, Торкел сел на коня, перевел рога шлема в боевое положение, и, опустив забрало, чтобы скрыть заблестевшие глаза, скомандовал:
— В путь!
Отряд гнал коней. Мимо мелькали живописные пейзажи — горные озёра, блестевшие, словно зеркала оправленные камнем, покрытые травой луга, но на это сейчас никто не обращал внимания.
До Цитадели они добрались перед самым наступлением темноты, почти загнав коней бешеной скачкой.
Вот появилась над хаотичным скопищем базальтовых скал венчающих горную гряду, главная башня и Торкелу припомнились строки из очень понравившегося ему стихотворения Акры Путешественника сложенного им в тот миг, когда поэт впервые увидел оплот рыцарей
ЦИТАДЕЛЬ
Но что это?!..
Столбы дыма!
Они выехали на открытое пространство перед Цитаделью, после которого начинался небольшой подъем к воротам. И то, что предстало перед глазами, отказывался принимать разум. Такого ни один из них не мог представить себе даже в худшем кошмаре.
Крепость, неприступную, гордую крепость, брали штурмом.
Почти всё было охвачено пламенем, видно Рыцари вовсю пользовались склянками с горючей жидкостью, на крепостных стенах мелькали воины в чёрных доспехах, с которыми яростно бились серые существа в волчьих шкурах.
Ворота…ворота самой защищенной из крепостей во всех Благословенных Землях были настежь открыты, и в них втекали сахаларские орды.
Они шли, ведомые всё теми же серыми фигурами, похожими на вздыбившихся огромных волков.
Шли, издавая боевые кличи. Шли, несмотря на горы тел своих же сородичей, густо усеявших землю по всему периметру Цитадели, а перед вратами наваленных почти горой. Кто-то перерубил канаты бруса предназначенного для уничтожения вражеских таранов, и бревно тяжело рухнуло наземь, раздавив часть наступающих.
Посреди поля перед мостом торчало из земли толстое древко. Торкел узнал в нем дротик из аркабаллисты установленной на стене.
Придя в себя, Торкел обнажил оружие и ринулся в атаку. За ним тут же последовали и остальные.
Айслин метнул в кочевников, собравшихся у пролома, сотворённое на скаку заклинание огненного шара.
Попав в самую гущу врагов, шар распался полыхающим облаком. Через мгновение оно исчезло — однако и от большей части столпившихся у ворот сахаларов остались лишь их бездыханные обуглившиеся тела.
Но теперь Айслину придется работать мечом.
Они проскакали по трупам, усеявшим мост, и ворвались во внутренний двор, сметая конями зазевавшихся.
Здесь тоже все было завалено телами и залито дымящейся на морозном воздухе горячей кровью. Там и здесь кипели отдельные схватки…оскальзываясь в крови, рыча от бешенства, противники резали и рубили друг друга опьяненные безумством яростной битвы.