Осаждая разгоряченных коней, остановились у небольшого храма, единственного в крепости каменного сооружения. Старшого с ними не было, потому Михайло взял на себя доклад воеводе. Он соскочил с коня и, на ходу снимая с головы капюшон изгвазданного грязью и потяжелевшего от влаги во-тола, вбежал по ступеням небольшого однокупольного храма, бессознательно перекрестился и нырнул в приоткрытую дверь.
Внутри было сумрачно и тепло, в небольшие окна с трудом пробивался скудный свет. У алтаря, стоя на коленях, молился воевода Борис Шеин — тучный, широкий в плечах. Михайло замедлил шаг, не решаясь прервать молитву воеводы. Но тот, видимо, услышал его и, перекрестившись, тяжело поднялся, двинулся ему навстречу. Едва Михайло раскрыл рот, воевода жестом остановил его и указал на дверь — благочестивый князь не хотел обсуждать военные дела в стенах храма.
Когда вышли и оба перекрестились на пороге церкви, Михайло доложил, что все пути от крепости Сокол перекрыты значительными силами поляков, что на одном из путей произошла стычка их отряда с наемниками, но все ушли, кроме старшого, убитого первой пулей. Выслушав, помрачневший воевода шмыгнул мясистым носом, вперив очи в землю, и, подумав, приказал собирать воевод.
Борис Шеин был молод и волею судьбы оказался он со своим полком, насчитывающим чуть больше тысячи человек, на помощь Полоцку. Молодого воеводу сопровождали более опытные полководцы — Андрей Палецкий, Михаил Лыков-Оболенский и Федор Шереметев. Когда-то они участвовали под началом Михаила Воротынского в битве при Молодях. Теперь же им, позорно бежавшим из-под Вендена в прошлом году, по личному указанию Иоанна надлежало сопровождать молодого воеводу Бориса Шеина и его людей к Полоцку (и могли бы, казалось, возмутиться, завести местнический спор с Шеиным, дабы не быть под его началом, но покорно молчали и шли, поминая прошлогодний позор). Но попасть в Полоцк они не поспели — здесь сыграла роль неожиданность появления польского войска на этом участке. Потому воеводы приняли решение занять крепость Сокол, что находилась к северу от Полоцка.
Полк Шеина был бессилен — что они могли сделать против огромного вражеского войска? Только стремительной кавалерийской атакой нападать на бродившие по окрестностям в поисках фуража польские отряды, грабить и уничтожать вереницы телег, везущих припасы во вражеский лагерь под Полоцком. Потому воеводы наносили противнику удары, хоть и схожие с укусом комара, но доставлявшие полякам лишние хлопоты. Польское командование уже давно начало охотиться на донимавших их московитов, но под началом опытных воевод русские умело уклонялись от прямых столкновений и уходили без потерь. Теперь же, видимо, на действия расположенного в Соколе полка обратил внимание сам король, везде выставил усиленную сторожу.
Собравшиеся в избе воеводы обсуждали дальнейшие действия. Шеин молчал, слушал. Михайло стоял в дверях, глядел на сидевших за столом мужей, зрелых, местами седых, отправленных вместе с Шеиным, этим светловолосым юношей с румяным упитанным лицом, умирать здесь без возможности противостоять врагу. Среди ратных были панические настроения, говорили о скорой битве, другие молвили, что государь скоро прикажет им отступить. Михайло и сам еще не понимал, чего ждать, и страх, ужасный страх смерти постепенно овладевал им. Неужели все?
— Видать, не помог пущенный слух о том, что на выручку Полоцку идет большое войско во главе с государем, — молвил Палецкий, поминая, что под Молодями в нужное мгновение это сыграло одну из ведущих ролей, крымский хан отступил. Здесь же Стефан не поддался на эту уловку и, кажется, был готов встретиться с большим войском царя лицом к лицу.
Вскоре прибыла подмога — несколько отрядов донских казаков под предводительством Михаила Черкашенина, атамана, бившегося вместе с русскими при Молодях. Казаки, бывалые воины, испытанные в десятках боев, с легкой небрежностью восседая в седлах, рысили следом за своим атаманом. Седой, грузный, с багровым шрамом через все лицо, Черкашенин недобро озирался вокруг, видя и ничтожность Сокола, и малое количество защитников.
В воеводской избе Шеин сидел перед ним, опустив глаза в пол. Пристально глядя на него, Черкашенин вопросил грозно, оглаживая длинные вислые усы:
— Какими силами собрался ты биться с поляками?
— Иного не дано, — ответил Шеин, краснея на глазах.
— И чего ты заперся в этой жалкой крепости? Скомандуй своим людям, дабы неслись во весь опор под Полоцк и пробились к городу! Иначе гибель всем — и Полоцку, и вам!