Глава 14
Когда этот невероятный день подошел к концу, четких воспоминаний о нем у Кирка не осталось.
Слишком многое произошло. Слишком многое изменилось.
Сладостно-горькое возвращение в дом своего детства – возможно, в последний раз. Волнующий шок внезапной страсти, сорвавшейся с поводка из-за неожиданного появления Тейлани. Жестокое, но желанное сражение – чтобы в очередной раз обмануть смерть. Возрождение, последовавшее за выживанием. Как это следовало всегда.
А потом – откровение Тейлани.
О Чале и его тайне.
Мир, где юность была вечной. Где смерти нет места.
Заботливо занимаясь его ранами, Тейлани рассказала ему про Чал еще больше. Безымянный для всех, кроме своих колонистов, бедный ресурсами водный мир, населенный только растениями и горсткой животных, обитающих на крошечных островках суши. Далекий, не имеющий ценности мир. На самых дальних задворках с неохотой делимых обеими империями, часто вызывающих споры территорий.
Она стянула с него куртку, рубашку. Ее прохладные руки и ловкие пальцы прозондировали мускулы его плеча. Кирк закрыл глаза, пока ее руки работали над ним, массируя, поглаживая, каким-то образом снимая жжение и боль.
А потом прикосновения Тейлани внезапно пробудили память о другом месте, о точно таком же умиротворении.
Он почувствовал запах горящего дерева. Вспомнил Мирамани, жрицу племени на планете Предтеч. Увидел ее темные волосы, колыхающиеся над ним, перехваченные лентой – это было все, что она носила. Она провела руками по его телу в древнем ритуале ее народа, называя его Кирок, делая его своим.
Вспыхнув, воспоминание ушло, и он снова был с Тейлани. Она рассказывала ему о прерывистом перемирии между империями. О выборе ее безымянного мира как места для того, чтобы укрепить их связи. Со временем империи вновь разорвали отношения. Прекратилась торговля. Колониальный мир был заброшен.
В конечном итоге отбыли даже основатели колонии, вернувшись на более знакомые, более доходные планеты своей молодости. Но их дети решили остаться с тем, что было знакомо им. Все гибриды клингонов и ромуланцев. Со свойственным юности своенравием они решили не примыкать ни к одной из империй, добиться всего самостоятельно.
И они добились. Медленно выковывая новый мир. Новую культуру. Работая на отдаленное будущее, когда они смогут завещать своим детям независимый, полноценный мир.
Но Чал изменил их будущее. Даже когда их собственные дети стали взрослыми, первое поколение не состарилось.
В конечном итоге всем стало ясно, что недуг никогда не постигнет их мир. Неизбежные несчастные случаи, при условии что они не были изначально фатальными, в результате оказывались всего лишь травмами, которые заживали без следа. Почти сразу.
Кирк провел пальцами по плечу Тейлани, на котором не осталось никаких отметин.
Меньше чем через час с момента выстрела ее рана исчезла полностью. Теперь была очередь Тейлани закрыть глаза, скользнув плечом в руку Кирка, вздохнув, когда их плоть снова пришла в соприкосновение. Она подвела его руку под ткань своей одежды.
– Чалу нужен герой, – выдохнула она ему в ухо. – Мне нужен герой. Чтобы показать нам, как защищаться от тех, кто хотел бы нас уничтожить.
Ее губы легко коснулись его шеи. Ее руки двигались по его спине, нежно поцарапывая кожу острыми ноготками, пробуждая каждое нервное окончание все возрастающим осознанием того, что такое возможно ощутить.
Кирк был всецело захвачен чувствами, в которых он больше не желал сомневаться, сомневаться в которых он больше не был способен.
Он придвинул лицо к ее плечу, наслаждаясь теплым ароматом ее волос, веером лежащих на шее, изяществом каждого нежного волоска. Новое воспоминание завладело им, унося из здесь и сейчас. Он – в своей каюте на «Энтерпрайзе», запутавшийся в роскошном постельном покрывале. Его губы движутся по изгибам шеи Марлены Моро. В другой вселенной, темном отражении его собственной, она была женщиной капитана. Его женщиной. В это мгновение ее запах, все еще остававшийся с ним, смешался с запахом Тейлани.
Кирк перенес себя в настоящее. Легко коснулся губами губ Тейлани. Насладился ее сладостью.
– Ты могла бы обратиться в Совет Федерации, – мягко сказал он. – Если Чал из неприсоединившихся, ты могла бы подать с петицию о членстве, о статусе протектората.
Он слушал произносимые им самим слова с ощущением нереальности, как будто их говорил кто-то другой. Одна рука скользнула на ее талию, впечатывая в его чувства осязание и форму ее тела.
Прошлое снова предъявило на него свои права. Он осязал гладкую кожу Келинды. Ледяная красавица, келванский исследователь, охваченная пламенем чувств, которые он дал ей впервые за все ее время существования в человеческом облике.