– Я присоединюсь к вулканскому дипломатическому корпусу.
– Ага, – сказал Кирк, продолжая удивляться. – Семейный бизнес.
Спок задумчиво кивнул.
– Я буду работать с отцом по нескольким вопросам. Хотя ромуланский вопрос – это то, на что я буду направлять наибольшие свои усилия. Эта тема представляла наибольший интерес на конференции Хитомера.
– Ромуланский вопрос?
– Объединение, – ответил Спок. – Вулканцы и ромуланцы были очень долго разделены.
Кирк задушил улыбку изумления.
– Спок, это может занять десятилетия. Если не столетие.
– Я надеюсь на это, капитан. Будет интересно увидеть, как процесс завершится в течение моей жизни.
Для Кирка эти простые слова были подобны шлепку. Вулканская наследственность Спока означала, что он только начал подходить к середине своей жизни. И следующий век будет, безо всякого сомнения, для него полностью продуктивным временем.
Спок смотрел на Кирка с пониманием. Между двумя друзьями не оставалось секретов.
– Вы хотели мне что-то сказать? – спросил Спок.
– Я... думаю тоже уйти из Звездного Флота.
Кирк пожалел об этих словах, как только они были сказаны. Они прозвучали как-то странно.
– Я удивлялся, насколько долго вы будете принимать это решение.
– И ты думаешь, что это хорошая идея?
– Это не мое дело – судить о ваших планах.
– Итак... ты хочешь сказать, что думаешь, что я должен остаться?
Спок заколебался перед ответом. Кирк знал, что он осторожно подбирает слова.
– Капитан, какое бы вы не выбрали будущее, оно не может быть выбрано другими. Только вы можете принять подобное решение.
Кирк нахмурился.
– Ты совсем не облегчаешь его.
– Такие решения редко бывают легкими.
Из толпы неожиданно появился Маккой.
– Что за решения?
Он держал в руках два стакана густой голубой жидкости. Впихнув один из них в руку Кирка, Маккой выжидающе стоял.
Кирк, сомневаясь, вытаращил глаза на свой стакан.
– Боунз, я дал зарок не пить ромульский эль год назад. Ты там был, помнишь?
Маккой подмигнул.
– Что за решения?
Спок выглядел невинно нейтральным. Это у него отлично получалось.
Кирк глотнул эля и удивился, что забыл, как сильно он обжигает глотку.
– Я думаю... – начал он, затем кашлянул. – Я думаю...
ГРАЖДАНЕ ФЕДЕРАЦИИ И УВАЖАЕМЫЕ ГОСТИ!
Усиленный голос гудел посреди Большого Зала, тотчас останавливая все разговоры. Кирк, Спок и Маккой повернулись к сцене, так же как и все остальные. Десятиметровая голограмма президента Совета Федерации была спроецирована над ней. Руки голограммы президента тянулись к каждому.
Настоящий президент, стоящий под проектором, был маленькой фигуркой, почти незаметной среди голов, других выпуклостей и частей тела, стоящих впереди Кирка гостей. Его можно было отличить лишь по его белоснежной длинной гриве и усам.
Кирк был удивлен, увидев несколько клингонов в доспехах возле сцены. Это выглядело бесконечной попыткой Федерации дотянуться до Империи.
ОТ ИМЕНИ СОВЕТА ФЕДЕРАЦИИ Я ПРИВЕТСТВУЮ ВАС.
Затем президент начал повторять свое приветствие на вулканском.
Маккой прошептал на ухо Кирку.
– Это, должно быть, растянется на следующие полчаса. Что за решения?
Но Кирк не хотел разговаривать. Другая фигура поднялась на сцену и присоединилась к президенту. Человек был чуть в стороне от фокуса голографического проектора: Кирк видел фигуру в бордовой куртке униформы, но не видел адмиральскую нашивку на ней, чтобы было возможно определить, кто это из адмиралов.
– Шшшш, Боунз, – сказал Кирк. – Это, должно быть, он.
– Конечно он, – не понижая голоса, сказал Маккой. – Из-за этого-то и вся эта свистопляска.
Кирк вздохнул.
– Ну, я хочу увидеть, кто он.
– Ты хочешь сказать, что не знаешь? Это был самый плохо охраняемый секрет Звездного Флота.
– Боунз...
... С БОЛЬШИМ УДОВОЛЬСТВИЕМ ПРЕДСТАВЛЯЮ ЕДИНОГЛАСНО ОДОБРЕННОГО...
Президент отступил к знамени Федерации. Он сдвинулся в сторону. Его голограмма указала на того, кто присоединился к нему.
НОВОГО ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО ЗВЕЗДНОГО ФЛОТА
Адмирал шагнул на линию голографического проектора. Его десятиметровое изображение, подобно гиганту, заполнила Большой Зал.
Кирк почувствовал, как у него скрутило живот, когда он, наконец, узнал адмирала. Это не могло быть правдой.
АДМИРАЛА ЭНДРОВЕРА ДРЕЙКА!
Большой Зал загрохотал аплодисментами.
Кирк был оглушен.
Противник, которого он поклялся никогда не прощать, добился просто невероятного положения. В этот день Кирк решил прекратить сражение.
Голос Маккоя изменился, видя очевидный дискомфорт Кирка.