Ройт кивнула и объяснила:
– Захар и Галь – всего лишь дети. Они под присмотром лекаря, тут мне волноваться не о чем. Ты же можешь быть опасен, Дани. Здесь, в моём дорфе, только я могу противостоять человеку, который в состоянии ломки способен натворить бед.
– С этой задачей справился бы любой вооружённый охранник.
– Да, но убивать тебя нельзя. Мы ведь помним, что ты хороший парень и сильный воин. Таких ещё поискать.
Даниэль слабо усмехнулся, вспомнив Мосса Эпштейна.
– Мой бывший шеф с тобой бы поспорил.
– Локк?
– Речь не о Габриэле.
– Пожалуй, я доверюсь оценке Захара и его друга, – заявила Ройт, – Ребята очень хорошо к тебе относятся.
– Не стану спорить. Рад, что этого достаточно.
– Честно скажу: на самом деле, меня ещё и любопытство гложет. Захар рассказал, как ты сражался в Мегиддо. Словно целая армия, только почему делал это под наркотиком? Кто ты такой на самом деле, Дани?
На мгновение лицо Иссерлэйна изменилось. Он ответил каким-то неестественным, чужим голосом:
– Всё случившееся в лагере бандитов было диверсией, спланированной главой Службы Безопасности. Не имея соответствующего уровня допуска, опасно проявлять к деталям этой операции чересчур много внимания.
– Даниэль? – настороженно произнесла Ирит.
– Диверсия. Локк так и сказал, – Иссерлэйн провёл рукой по лицу и снова стал самим собой. – Старик что-то сделал с моей психикой. С помощью гипноза и «песчанки» ему удалось разбудить моё второе «я», личность одного из земных предков.
– Поэтому ты сказал, что страдаешь за двоих? В этом соль той шутки?
– Согласен, с юмором у меня проблемы… Я ведь не солдат, не агент СБ. Обычный охранник. Однако, внутри, – Даниэль потёр свой лоб, – скрывается кто-то ещё. Двойник, обладающий профессиональными воинскими рефлексами. Кто он такой на самом деле? Не знаю. Подозреваю, что только у Габриэля есть ответы.
– Что ж, картина слегка прояснилась, – закусила нижнюю губу Ирит. – Ты ведь сирота?
– Да, но как ты узнала?
– Догадалась, – женщина отвернулась и достала чистое бельё из настенного шкафа.
«Наверное, Галь рассказал», – подумал Даниэль.
Когда Ройт закончила с заменой постельных принадлежностей, она проводила мужчину обратно и помогла ему лечь.
Ирит уселась на край кровати, нахмурилась и сообщила:
– Придётся снизить дозу «песчанки» в твоём настое. Есть у меня подозрение, что ты способен невольно перейти в сумрачное психическое состояние. Из-за воздействия наркотика или остаточного внушения, всё ещё можешь представлять угрозу для окружающих, сам того не осознавая.
– Ты сталкивалась раньше с подобными случаями, – догадался Иссерлэйн. – Верно?
Ирит молча улыбнулась в ответ. Улыбка получилась натянутой, неестественной.
– Раньше ты работала в СБ, под руководством Габриэля. Имела доступ ко многим секретам. Старик всё знал обо мне с первого момента нашей встречи, понимал, что необычные особенности моей психики можно использовать как оружие! Неужели, эта штука настолько опасна?
Женщина кивнула.
– Мой двойник способен перехватить контроль навсегда? Подавить мою личность?
– Успокойся, Дани.
– Мне нужно знать!
– Я тебе открою всю правду, обещаю, но позже. Сейчас важно, чтобы твоя вторая сущность не подкинула новых проблем. Их и так хватает. Понимаешь?
– Знаю только одно – без наркотика меня будет ломать сильнее.
– Надеюсь, ты выдержишь до возвращения Амира…
В этот момент раздался громкий стук в дверь. Ирит подскочила и бросилась к кухонному столу. Там она выудила из-за нагромождения посуды небольшой пистолет, затем подбежала ко входу.
Ройт посмотрела на экран видеоглазка, убедилась, что гость не был незваным, после чего распахнула дверь. Внутрь ворвался поток по-настоящему раскалённого воздуха. Через порог шагнул человек в форме наёмника. Защитная маска была поднята, открывая лицо, которое наискосок пересекал белый шрам.
Даниэль всё никак не мог отделаться от ощущения, что уже видел этого типа раньше, задолго до полёта на шаттле. Впрочем, колония на Эдеме не могла похвастаться генетическим разнообразием. Однажды Даниэль встретил человека, очень похожего на себя, даже решил, что в городе у него есть родственники, но запрос в столичные архивы ничего и не дал.
Амир прикрыл дверь.
– Здесь лекарства, – он снял с плеча дорожную сумку и протянул её Ирит. – Шестьдесят шприц-тюбиков. Внутривенно. При сроках употребления наркотика меньше месяца, курс на одного взрослого: десять дней, по два укола в сутки.