— Жалко! — пробормотал Януш, но так тихо, что его расслышал только стоявший рядом Фелек.
Ребята молча расселись на камнях.
— Черт, до чего жесткие! — Фелек сморщился и нагнулся к Янушу. — Смотри задницу не отморозь…
Бледный, худой Марцин в куцем, потрепанном пиджачишке ежился от холода и нервно потирал руки. С минуту все молчали. Полумрак, подвижные тени на потолке и стенах, камни, покрытые мхом, — сколько все это будило воспоминаний!
Алик не выдержал:
— Юрек, помнишь, ты Быстрокрылым Соколом был?
Шреттер — это было его прозвище — сдвинул брови.
— Может, в другой раз поговорим cf6 этих ребячествах?
— Играли мы здорово, ничего не скажешь, — вставил Фелек.
Шреттер промолчал. Он один продолжал стоять, поставив ногу на камень и подперев рукой подбородок. Мерцающее пламя свечи освещало высокомерное, худое лицо и отбрасывало на стену и потолок огромную, переломанную в плечах тень. Тишина была такой глухой и бездонной, как бывает только под землей. Издали и тоже будто из-под земли послышался глухой удар грома.
— Гроза, — прошептал Марцин.
Снова загремел гром.
— Елки-палки! — буркнул Фелек. — Совсем как из пушек, правда?
Все стали прислушиваться. Вдруг Шреттер выпрямился.
— Слушайте, ребята, — сказал он решительно, но на этот раз его голос прозвучал несколько мягче. — Я хочу, чтобы между нами не было никаких недоразумений…
— Правильно! — согласился Фелек.
Юрек пропустил его замечание мимо ушей.
— Мы знакомы не со вчерашнего дня и знали друг друга еще пацанами. Все мы старые друзья, верно? Но сейчас я ваш командир. Я приказываю, а вы подчиняетесь. Мы первая пятерка нашей организации. Мы ее создали, и от нас зависит, какой она будет. Понимаете, о чем я говорю? Это не детская забава.
Фелек сплюнул крошки табака.
— Порядок! Валяй дальше!
— Я не хотел бы больше к этому возвращаться. Но это всецело зависит от вас. Лично я знаю, что мне делать.
Фелек заерзал на камне и искоса посмотрел на Юрека, но ничего не сказал.
— А теперь, — продолжал Шретер, — перейдем к делу. Вчера вы получили приказ, подчеркиваю — первый приказ своего командира: принести сегодня вечером по пять тысяч. Надеюсь, приказ выполнен. Но это еще не все.
— Как не все? — забеспокоился Фелек.
— Погоди. Я не о том. Я должен знать, откуда каждый из вас взял деньги.
Алик вспыхнул и пригнул голову, чтобы скрыть краску стыда.
— Начну с себя, — сказал Шреттер.
Он вытащил из кармана деньги и швырнул их на камень, на котором держал ногу.
— Пять тысяч. Часть суммы на покупку мотоцикла. Точнее, три четверти.
Считая вопрос исчерпанным, он обернулся к сидевшему ближе остальных Котовичу.
— Януш?
Котович со скучающим видом полез в карман, извлек толстую пачку денег и быстро отсчитал пять бумажек.
— Пять бумаг. Дело чистое. Так называемые карманные деньги, честно заработанные на валюте. Впрочем, сами знаете.
— Порядок, — сказал Шреттер и обернулся к следующему. Следующий был Фелек Шиманский.
— Ты?
Тот молча положил на камень деньги.
— Откуда?
— О господи, вот зануда! Загнал часы, довольно с тебя?
Шреттер с минуту молчал.
— Порядок, — наконец сказал он. — Следующий! Алик, ты?
Алик, чувствуя, что покраснел до корней волос, неловко вынул деньги и, нагнувшись, положил в общую кучу.
— Откуда? — подчеркнуто сухо спросил Шреттер, потому что Косецкий был его лучшим другом.
Алик окончательно растерялся.
— У меня было немного…
— Сколько?
— Полторы.
— А остальные?
Алик молчал.
— Где достал остальные?
Делать нечего, пришлось сознаться.
— Украл.
Шиманский и Котович заметно оживились, Фелек даже свистнул. У Алика словно гора с плеч свалилась.
— У кого? — продолжал допрашивать Шреттер.
— У матери, — уже совершенно спокойно ответил Алик.
Сошло, и совсем не страшно. Он чувствовал, что его никто не осуждает. Даже наоборот.
— Порядок! — сказал Юрек Шреттер. — Марцин?
Марцин сидел в стороне, задумавшись и зажав ладони между колен. При звуке своего имени он спокойно поднял на Шреттера задумчивые глаза. Лицо Юрека омрачилось.
— Твои деньги где?
— У меня нет денег, — тихо ответил Марцин.
Януш Котович сделал такое движение, словно хотел встать и сказать что-то, но Фелек удержал его.
— Не лезь, не твое дело.
Все знали, что Марцин нуждается, он зарабатывал на жизнь уроками и содержал мать и младшую сестру. Но Шреттер не считал вопрос исчерпанным.