– Тогда почему ж народ недоволен?
– Да устали они от войн этих! – отмахнулся Василич. – Дело не в проигрыше войны. Просто люди устали. Русский народ устал от войн этих мировых и сейчас ИнтерСити, всё через призму военного времени пропускает вместо того, чтобы экономику поднимать. Вот, например печи наши плавят металл. Куда, по-вашему, он уходит? В центр. Вместо того чтобы трактора чинить металлом этим, или оборудование другое. Наши местные умельцы-механики столько интересного напридумывали, но у нас каждый грамм под учёт. Приходится им самим выходить иль сталкеров нанимать. Люди не хотят металлом заниматься днями напролёт. Земледелием хотят заниматься, но будет ли толк? Ведь и это взращённое трудом и потом всё равно отберут на нужды армии. Земля жива ещё, хоть и на последних вздохах. В лесах говорят, участки есть худо-бедно плодородные. А мы тут пули делаем, детали для танков каких-нибудь, даже говорят, корабль-ледокол какой-то на севере в плаванье пустить хотят. Они высасывают всё из нас. Вот древесину тоже обрабатываем частенько, и она уходит в центр. 82% каждый месяц от всех ресурсов течёт в ИнтерСити. Живут они за счёт нас Дмитрий. Высасывают жизни наши, а сами, небось, припеваючи живут. Отсюда и диссиденты появились. Партизанскую войну кто-то ведёт и это радио "Маруся" тому свидетельство. Даже не свидетельство, а эдакий памятник антигосударственный. Законом запрещено. Рупором западной пропаганды прозвали, а те даже живыми нас не считают наверно. Иначе, почему развед отрядов буржуйских не видно?
К ним подбежал юноша в военной форме. Шепнул что-то Василичу.
– В Первомайском? Принято.
Юноша убежал.
– Ладно, уж больно разговорился я. Всё о наболевшем. Извините меня.
– Весьма интересная информация капитан, – вставил Дмитрий, Вика кивком поддержала Василичу. От её улыбки как-то теплее стало. Редко когда увидишь тут настолько чистое и искреннее личико.
– Мир изменился, да всё по тем же правилам живёт,– резюмировал Дмитрий.
– Вот это ты правильно подметил. Один плюс от этого есть. Пока мир играет по старым правилам, русский мужик жить будет, – усмехнулся Василич, сжав кулак. – По части выживания мы кому угодно фору дадим.
С главной улицы они свернули в переулок. Тот явно отличался от других. Две сотни метров зловония. Бутыли с разными жидкостями, пакеты с мусором. Женское верещание из окон. Мятая спецовка в крови висит из окна. Из другого тянется запах мерзкой утвари. Где-то послышался приглушённый хлопок, напоминавший выстрел.
– Неприятное местечко, – прокомментировал увиденное Василич.
– Почему вы ничего не предпримите?
– А что тут предпримешь? Добрые люди сейчас дома сидят, а кому надо пар выпустить сюда ходят. Я сам разок в неделю заглядываю за игральные столы немногим дальше по улице или самогону накатываю с сослуживцами и не стыжусь этого. Не поймите неправильно, я не хочу вас обидеть, но коль вы последние двадцать лет в бункере просидели, вам нас не понять. Как я и говорил, моральный дух у местных ниже некуда. Тут люди всякого повидали. Здесь каждый кого-то потерял и у всех есть своя грустная история, которая сожмёт сердце любого здравомыслящего. Ваша борьба за жизнь только начинается, а мы боремся каждый день. – В словах Василича высматривался смысл. Кто такие Дмитрий и Вика? Законсервированные продукты, открытые недавно, а местные жители на их фоне были продуктами из холодильника двадцатилетней давности. Гниющие и неприятные. По мнению Висилича эти люди имели право на то, чтобы тратить свободное время, так как посчитают нужным и коль посчитают они нужным заниматься саморазрушением, это будет их осознанный выбор.
Они подошли к входу в бар. Деревянная обшивка в пулевых отверстиях, а на полу под дверью красовались недавние засохшие капли крови. Веранда еле держалась на одном треснутом стволе дерева. Видимо подпёрли первым, что попалось на глаза. Вывеска "Перво*ай". Буквы "м" почему-то не было. Хозяева мелом коряво исправили этот недочёт.
– Те юноши, которые вам нужны... Ты понимаешь Дмитрий, что предлагаешь им на верную смерть пойти? Я против вами задуманного, и тем более против того, чтобы они шли с вами.
– Я понимаю, но, возможно, этот поход сохранить или даже изменить в лучшую сторону всё то, о чём вы нам рассказали капитан.