Василич похлопал глазами.
– Я не имею права задавать лишних вопросов. Если хотите добраться туда живыми, вам нужны не пара пацанов с крючками, а солдаты. Даже последние мерзавцы, главное, чтобы умели стрелять. А пацаны... они каждому милиционеру как родные... мы их с мужиками подкармливали, когда они с детдома сбежали. Жили под нашими окнами в подвале, рядом с военной частью. Мы их любим, хоть никогда этого и не показывали. Расскажу маленькую историю. Однажды, когда стены ещё не были достроены, на нас огромная стая волков набросилась. Никогда не видели таких стай. Не меньше пятидесяти. Мы ничего не успели сделать. Все по домам попрятались. Человек пятнадцать точно сгрызли. Через пять дней в город вошли около двух сотен вооружённых кавказцев с Западного. Перестреляли волков, а мы ведь их на помощь не звали. Отношения с ними натянутые были из-за того, что они много иностранцев приютили. Руководство ведь к западу с агрессией. Ну, в общем, заходят они на нашу территорию, мы решили, что они случаем воспользовались и решили добить нас, а нет! Сами человек десять потеряли, нас спасая. У нас ведь тоже кавказцы живут и прочие южно-восточные. Так мы мэра вынудили им небольшую территорию выделить в несколько домов и мечеть там определить. Тот зубами поскрипел и всё же указ подписал. Так и сдружились с Западным районом. О чём же я…. У нас ведь рации не работают. Совершенно нигде. Магнитные бури. Солнце бушует все последние годы. Радио вот с трудом пыхтит и всё. Ну, а в случае чего мы сигнал бедствия или прочие весточки отправляем через зайцев – курьеров. В этот раз не успели никого отправить. Откуда ж взялась эта подмога с западного?
– Днепров и Белый?
– Вот именно! Эти пацаны сами до Западного пешком допёрли. Одному двенадцать, другому семнадцать. Они то, город и спасли. Мэр не признавал до последнего их заслуги. Там ведь Белый сам не "чистых кровей" как некоторые националисты бурчат за спиной. Таких как Белый, у нас тоже не мало иностранцев, а Днепров... он у нас один такой. Так его героем точно признать не могли. В общем, это не меня касается. Как я и сказал, у каждого здесь есть своя грустная история. Зайцев-спасителей определили прямо напротив мечети в маленький разрушенный отель.
Василич сделал вдох и поднялся по ступенькам на веранду. Послышались знакомые советские мотивы. Из приоткрытой двери отдавало тошнотворными запахами всех видов. Они вошли внутрь. Ощутили невиданный смрад. Густой прокуренный воздух, едкий туман. У Вики от такой смеси запахов сразу закружилась голова. Внутри находилось не меньше пятидесяти человек. Где-то в углу за барной из-за дверцы валило густым паром, делали самогон. Вытяжку поставить поленились или же так, и было задумано. Внутри царила своя неповторимая атмосфера. Распутные девицы обсуждали что-то с суровыми мужчинами. Кто в карты резался, кто в нарды играл, а кто уже давно развалился на столе и уснул.
Увидев выражения лиц гостей, Василич поспешил реабилитироваться.
– Вы это, не беспокойтесь. Люди в этом баре не самые агрессивные. Предпочитают проблемы обсуждать, а затем только палить... если общий язык не найдут, но повторюсь, что добрые граждане в такое время дома сидят.
– Значит все "не добрые" сейчас здесь? – поинтересовался Дмитрий.
– "Здесь" – в смысле внутри этого бара? Нет, они скорее по всей этой улице. Баров, например у нас пять. Это самый миролюбивый из них, в другие бы заходить вместе с вашей спутницей я не посмел. Нам повезло, что зайцы наши тут сегодня.
Они присели аккуратно за угловой столик, от которого тоже чем-то пахло. Лёгким шагом к ним направилась официантка.
– Зелёный чай нам Катюша.
– Чай? – удивилась она. – Василич, новую жизнь начинаешь?
Тот робко хихикнул, откашлялся и выпроводил официантку. Быстрым движением руки вынул позолоченные карманные часы. Заглянул на время. На внутренней стороне крышки была заклеена выцветшая фотография детей. Вика хотела было завести разговор о семье Василича, но одумалась. Трудно в такие времена говорить о семьях, не знаешь, живы ли они или погибли страшной смертью. Лучше уж воздержаться, чем опрометчиво напомнить о больном.
– У нас есть один час до моей смены, – пробубнил Василич и заглянул вглубь.
– Наверно, их можно пригласить за наш стол? – поинтересовался Дмитрий.
– А, нет. Белый наверняка уже в дребезги, а он и без этого много болтает. Вот он как раз, за столом у барной стойки.
Белый сидел в компании четырёх юных девиц за одним из столов и бурно что-то рассказывал, захлёстывая руками во все стороны. На лице до сих пор пластыри, ссадины.