– Мам…
– Кто это, я тебя спрашиваю, Егор?
Тихое «здравствуйте», оброненное Линкой, осталось без внимания. Мама так и впивалась в неё взглядом.
– Я лучше подожду в комнате.
Ангелина прошмыгнула мимо нас и скрылась за дверью. Мама посмотрела ей вслед и прошла в кухню. Расставленные на столе тарелки и запах еды вызвал у неё ещё большее недовольство. Черты её обычно красивого, с оттенком аристократичности и высокомерия лица стали жёстче, острее. Чем это грозит, мне было хорошо известно. Чёрт подери! И дёрнуло же её появиться без предупреждения!
– Мам…
– Я для чего тебе квартиру купила? Чтобы ты сюда шваль водил? – резко и громко спросила она. – Что это за девица, я тебя спрашиваю?
Челюсти сжались сами собой. Кулаки тоже.
– Говори тише.
– С какой стати?
– Как будто сама не понимаешь.
Она понимала. Как раз таки хорошо понимала. Осмотрела кухню, стол, задержалась взглядом на раковине с грязной посудой, на старых Линкиных джинсах, висящих на подлокотнике дивана. Бирка была дешёвая, рядом со швом – зашитая дырка. От взгляда матери не укрылось ни то, ни другое.
– Хорошо устроилась, шалашовка.
– Ты её не знаешь, чтобы говорить такое.
– Мне и не нужно знать, я достаточно живу на свете. Что это за девица, я тебя ещё раз спрашиваю? Откуда она взялась?
– Это не девица! – Я начал выходить из себя. – Это моя девушка. И будь добра, придержи язык.
– Ты как со мной разговариваешь?!
– А как мне с тобой разговаривать?! Ты пришла без приглашения, оскорбляешь Линку! И хочешь, чтобы я с тобой по-другому разговаривал?! Какого ты в мои дела лезешь?! Я взрослый мальчик, без тебя разберусь, что мне делать! Какого лешего ты тут вообще забыла?! Заняться нечем?
– Чтобы прийти к сыну, мне приглашение не нужно!
– С этого дня нужно. – Я показал на дверь. – Уходи, мам. И в следующий раз предупреждай, если захочешь прийти.
Разговор резко оборвался. Мама ушла, не сказав больше ни слова. Только в коридоре посмотрела на меня с гневом и хлопнула дверью.
– Блядь! – процедил я, в сердцах пнув угол тумбочки. – Лина! – позвал громко.
Линка не отозвалась. Ни слова, ни полслова. Да блядь! Мало мне матери, ещё и эта будет выпендриваться!
Приподнятое до этого настроение скатилось в яму. Более неудачного момента, чтобы появиться, мать выбрать не смогла. В этом была она вся.
– Лина! – рявкнул я ещё раз. И опять ничего.
Выругавшись, открыл её комнату и…
– Да чтоб тебя! – процедил сквозь зубы.
На всякий случай заглянул в свою спальню, в третью комнату – ни хрена. Кроссовок Линки тоже не было, только джинсы на диване. Резко накатил не пойми откуда появившийся страх. У неё даже телефона нет. Только куртка и дешёвые домашние штаны, которые я купил ей пару дней назад. И как её искать?! На улице херачил дождь, куда она могла пойти, я не имел понятия. Схватил ключи, наскоро обулся и вылетел из квартиры. Уже у подъезда накинул капюшон.
– Лина! – рявкнул так, что у самого заложило уши. С ограды рядом вспорхнула птица.
Двор был пустым и безлюдным. Я бросился между домов, в переулок, откуда забрал Ангелину несколько дней назад. Пусто. Везде пусто! Вдруг заметил пятно на площадке в соседнем дворе. Присмотрелся. Под крышей низкой детской горки что-то мелькнуло.
В секунду перемахнул через ограду, ещё через одну. Лина заметила меня, но сбежать не попыталась. Сидела на перекладине, как воробей на жёрдочке.
Чтобы не шибануться о крышу, пришлось нагнуться. Но здесь хотя бы было сухо.
– Какого чёрта ушла? – спросил с непонятно откуда взявшейся злостью. Да я реально был зол, причём сейчас не на мать – на эту зеленоглазую.
– Отвечать обязательно? – спросила она язвительно.
Только глаза выдавали, что до язвительности были слёзы.
Я хмуро смотрел на неё. Не прошло и пяти секунд, как подбородок Лины задрожал, а глаза опять наполнились слезами. Отвернувшись, она всхлипнула. Плечи затряслись. Я коснулся её, и она сразу дёрнула плечом.
– Не обращай ты внимания на мою мать. Она в целом неплохая. Порой её заносит, но с этим ничего не поделаешь. Я у неё единственный ребёнок, она меня безумно любит. Думаю, поэтому и шпарит порой дичь. Лин…
Ангелина замотала головой. Надрывисто вздохнула, вытерла слёзы и снова заплакала.
– Тебе… Тебе повезло, – сквозь плач выдавила она. – У тебя мама есть. А я… Права она, Егор. Кто я такая? Кто? Я… Я, наверное, уйду. Так лучше будет.
– Вообще-то я сказал, что ты моя девушка, – признался я, снова касаясь её плеча.
Она резко вскинула голову. Лицо было заплаканным, зелень глаз стала особенно выразительной от влажного блеска. Губы Лины приоткрылись.