Мирка встретила меня на середине дороги. Она неслась ко мне навстречу, со спеленатым ребенком в руках, но увидев меня, оступилась и едва не упала. Поспешил поддержать девушку и заключить в объятия.
- Родная, - просипел ей в ухо не своим голосом.
- Даш, это ты? - отстранилась она от меня.
- Конечно я. Ты, что меня не узнаешь?
- Лицо вроде твое, а вот глаза... - она смотрела прямо глаза в глаза и по щекам ее бежали невольные слезы.
- Что с моими глазами? - удивился я.
- Не знаю, - она отвела взгляд.
- Все в порядке с моими глазами, - улыбнулся я, пытаясь рассмотреть, кто в свертке.
- Не знаю. Изменились они, да и вырос ты сильно, - не в тот момент, но немногим позже я задумался, над правотой ее слов. Мирка тогда по своему, по бабски, только взглянув на меня, поняла то, что я сам не замечал. Уходил из дома я любящим жизнь мальчиком, а вернулся мужчиной рука об руку идущим со смертью.
Мы убивали ради своей страны и близких. Мы и пытали ради них, но только ли ради них? Ведь видя врага, мы чувствовали жажду убийства и утоляли ее. Война навсегда поселилась в нашей крови и с этим остается только смириться, ведь теперь кипящая в венах руда не приемлет мирной жизни. Говоря нас, имею в виду не всех кого коснулась война, а именно нас троих: себя, Фенора и Изиру, кого война не просто тронула, но и изменила морально сама и физически моими руками.
В тот момент, забыв на время о делах и войне, я позволил себе бездельно беседовать с ней и на время вернулся тот мальчишка, каким я был до отъезда. Мы говорили и говорили. Точнее как всегда больше говорила она, а я слушал ее почти птичье щебетание, пропуская все не важное мимо ушей и будоража чуть позабывшиеся чувства, что всегда испытывал при ней.
С ее разрешения и с величайшей осторожностью я принял на руки совсем еще беспомощный комочек жизни и по-идиотски улыбался, заглядывая в маленькое личико. Я подержал на руках собственного сына, что родился без меня и узнал его имя. Маленького большеглазого сатира бесцельно сучащего ручками и ножками и прядавшего ушками прислушиваясь к нашим голосам, назвали Гиром. Славное имя, пришедшее к нам из тех времен, когда на этой земле еще вовсю процветало язычество.
Хороший был момент, но все рано или поздно заканчивается и он тоже закончился.
- Хочу, что бы ты стала моей супругой, - напоследок оповестил владычицу моего сердца.
- Я подумаю, - смутилась она сама и смутила меня своим ответом. Я-то ожидал, что она согласится незамедлительно.
- Подумай, только не очень долго. Возможно, уже завтра мне вновь придется уйти, - поборол я смущение и возмущение.
Нам пришлось расстаться, что бы я мог переговорить с нашим ревнителем веры. Найти его не составило никакого труда, поскольку находился он на рабочем месте - в церкви. В ней за время моего отсутствия совершенно ничего не изменилось. Все те же штукатуреные изнутри и расписанные превосходным, но не известным мне мастером стены.
- Холера, - выругался я тихо, но все равно непозволительно под сенью храма. И ведь было отчего. Я рассчитывал переговорить сначала с одним Нафасом, но служитель культа за каким-то демоном позвал сюда пятерых мужиков села имеющих наибольший вес слова. Возглавлял пятерку мужиков седобородый староста Мыслав с отвислыми ушами и обломанным левым рогом. Мужики явно ждали моего прихода сюда, но не знали, о чем будем беседовать и оттого оставили мне право начинать разговор.
Сомневался, что мне по чину перед ними кланяться, но все же поклонился. Не переломлюсь, а этим приятно особенно старому пескотрясу старосте и самому служителю веры.
- Долгих лет вам и благоденствия уважаемые старшины, - поприветствовал их прогибаясь.
- И тебе долгих лет маг Даш сын Ариша и Ванлы. Был ли легок твой путь? - ответил соответствующим тоном старейшина.
- Труден был мой путь и прибыл я к вам в нужде и с горькими новостями, - с печальным вздохом продолжил я.
Все кроме старосты принялись шептаться, и были столь искусны в этом, что не только человеку, но и сатиру и даже эльфу было бы ничего не разобрать. Даже я с несколько улучшенным слухом ничего не услышал.
- Что же за горькие новости и что за нужда у тебя? - вопрошал Мыслав не участвовавший в шептании.
- Кочевники вторглись в Империю так глубоко, что добрались до Годора и стоят под ним осадой. Все кто не успел бежать с их пути, приняли смерть лютую и пока их некому остановить. Годор велик и силен, но и он может пасть, так что будьте готовы при малейшей опасности уходить подальше в Лес, - донеся новости и предупреждение, сделал паузу, тем самым давая возможность поучаствовать в шептании и старосте.
- Кочевники враги нам и изничтожат, если доберутся до села, всех до единого. Это верно так же как то, что мыши родятся из гнилой соломы, - заговорил короткорогий Дитор, наш главный знаток Леса, едва не вызвавший своим заблуждением неуместную улыбку на моем лице. Заблуждение безобидное, но уж ни ему ли не знать откуда берутся всякие звереныши?
- А куда смотрит наш Великий Император? - всплеснул руками наш глава рыбаков Флорин.
Обращался он явно ко мне, так что пришлось отвечать.
- На востоке расплодилась нежить: личи, живые мертвецы и всякие трупоеды. Взоры Императора, престола Сущего и Ковена обращены туда и ту да же направлена большая часть войск. Империя сильна и могуча, так что войска изыщут, но раньше может пасть Годор и пустынники могут добраться суда, - политически правильно сказал, вон служитель культа, аж по бороде погладил себя от довольства.
Староста покивал и заговорил сам.
- Нам поведали об этой опасности до твоего прихода, но спасибо что предупредил, о том, что она еще не миновала, как мы рассчитывали. Ты не рассказал о собственной нужде, понятное дело, что ты не спрятать твою мать пришел просить, ведь это мы и так сделаем. Так в чем нужда заключается?
Прикрыл глаза и степенно кивнул, прежде чем рассказать о том, что обитель Ковена магов пала и теперь мне необходимо где-то спрятать выживших, но обескровленных слуг с малыми детишками. Про детишек специально упомянул, что бы точно в приюте не отказали, но все равно без обсуждения шепотом не обошлось. Правда шушукались совсем недолго, и решение объявили быстро. Выслушав положительное решение моего вопроса, незамедлительно отправил сигнал своим фамилиарам и те произвели условное карканье, оповестившее Фенора о том, что можно вести отряд беженцев через Лес к поселению.
Через считанные минуты поднялась паника от появления моих пернатых змей проносившихся над самыми головами селян. Сатиры не сразу поняли, что четырехкрылые бестии с поджатыми к змеиным телам лапами не проявляют агрессию, а шутят свои нехорошие шутки. Пришлось одергивать животных собственного производства и срочно придумывать им занятие.
Вскоре вслед за питомцами появились и люди. Я свел старосту и Квинтия, а после, оставив решение организационных вопросов, забрал своих соратников и отправился в отчий дом. Мать встречала нас накрытым столом. Я представил ей и Суру своих товарищей. Фенор был предельно вежлив и улыбчив, но не знал, куда деть свои холодно-злые глаза. Изира тужилась заставить собственное лицо улыбаться, но с него не сходило выражение свойственное придорожному камню.
Изрядно посидев и немного захмелев, оставил гостей и хозяев дома за столом, я ушел, что бы проверить как там мои спасенные. Вышел из дома и буквально за калиткой наткнулся на компанию ребят. Это были парни примерно одного со мной возраста, но мало общавшиеся со мной до моего ухода. То была конкурирующая с нашей группа, куда большая нас самих числом, но примерно равная на тот момент силой.
- Здорова парни! - воскликнул я, радостно улыбаясь их хмурым лицам.
- Так значит, ты Мирку обрюхатил, - совсем не вопросительно сказал Гослав, бывший одним из главных ее поклонников тогда, и похоже не прекративший своих попыток до сих пор.
- Я, - кивнул не став отрицать очевидное.
- Упердывай отсель насовсем, - вставил кто-то из-за его спины, но я не особо обратил внимания на говорившего.