Дверь, сорванная с петель и засовов, вылетела и рухнула в окурат посередине между крыльцом и калиткой. Упав, она едва не зашибла собаку и та испуганно визжа, скрылась под крылечком. В дверном проеме замерли мои несостоявшиеся тесть и теща. Баба, похожая на тронутую первыми следами старения Мирку сжалась в комок, а мужик затравленно озираясь, перехватил поудобнее трехрогие вилы.
- Где Мирка!!! - я шагнул на двор, пинком распахнув калитку.
Из-за спин родителей появилась моя любимая с решительным, но испуганным видом и с ребенком на руках.
- Уходи! - сказала она громко.
- Но... - начал, было, я, но был грубо оборван.
- Я не хочу тебя слушать! Уходи и больше не возвращайся ко мне! Я видела рядом с тобой сатирку, так женись на ней или на ком другой, но ко мне не приходи! Не смей! Ты чудовище, как и твои друзья! У вас даже в глазах сидит смерть! Уходи!
Внутри все клокотало от гнева и хотелось преподать урок этой наглой бабе возомнившей о себе невесть что, но я сдержался. Прикрыл глаза и сделал несколько спасительных медитативных вдохов, не давая горящему внутри костру превратиться во вполне реальную огненную бурю.
- Как знаешь, - сказал совсем тихо и, развернувшись, направившись проч. О каком разговоре может идти речь, раз никто слушать не хочет? Не хочет говорить ну и не надо. Боится магии, ну и что ж. Хочет идти за этого посредственного некчемыку Гослава, так скатертью дорожка.
Раз она решила так, пусть будет по ее. Действительно свет клином на ней не сошелся. Ну а что мой сын будет расти без отца или с неродным отцом так он не он первый. С жизнью мага, даже женившись на Мирке, я бы не смог уделять ему много времени. Ребенка все равно не брошу. Буду навещать при возможности, а там глядишь, и эта дура одумается и все сложится. Правда если будет нужна. Может время и не властно над первой любовью, ну так говорят и в романах пишут, но далеко загадывать не буду.
Шел и думал на ходу. Все же не мог уйти просто так. Мне нужно знать, что с ребенком все в порядке и сегодня и завтра. Обязательно оставлю наблюдателя, который на большом расстоянии будет докладывать мне обо всем происходящем вокруг маленького Гира. Естественно, я собирался оставить фамилиара, вопрос был только в том, какого. Сделать нового, так его нужно проверить, а то еще неизвестно что получится и во что разовьется. Значит, оставить можно только кого-то из двух имеющихся и проверенных. Стерву с ее чересчур стервозным характером и злобством в отношении баб оставлять нельзя. Эта дама может и убить кого-нибудь, даром, что не имеет смертельного яда. Оставлю Паразита. Он достаточно разумен и если настроит местное население против себя своими пакостями, то у него достанет ума спрятаться и пересидеть опасное время в безопасном месте. Да он даже внешне выглядит сообразительнее и дружелюбнее своей подруги.
Все решено. Один мысленный приказ и питомец принялся устаиваться на долгий срок, а питомица понеслась к дому матери назначенному как место сбора. Я тоже направил свои копыта туда, но по дороге отыскал Масина.
- Эй!!! - крикнул я ему как мог громко.
- Ты меня?! - прокричал пацан в ответ.
- Иди сюда, - я махнул рукой.
- Чего? - в этот раз он прибежал не один, а с другом ровесником.
- Парни, я тут змееныша своего жить оставил. Кормите его, ладно, - попросил сразу обоих ребят я.
- Змеёныш? - радостно и восхищённо хором спросили ребята.
- Сейчас, - я велел Паразиту прилететь и он не замедлил явиться. Явился так быстро, что пацаны не успели заскучать.
- Ух ты! - воскликнул один.
- Вот это да! - это был второй.
- Он будет прилетать к вам, если не сможет сам найти пищу, - я погладил питомца, угнездившегося на моем плече.
- Хорошо. Мы обязательно, обязательно будем его кормить, - не отводя восторженных глаз от пернатого, пообещал Масин.
- Я буду твоим должником. А что ты там говорил про щенка, почему его нельзя отдавать Милке? - вспомнил я его слова.
- Да ну ее. Старшаки говорили, что уже пару месяцев с эти противным Гославом трахается. Они видели, как они где-то под ивой прятались, - дал мне разъяснения пацан, не видевший, как от его слов я чернею лицом.
Снова едва заставил себя успокоиться. Отдал соответствующие распоряжения паразиту и оставил его с парнями. Был уверен в том что он им не навредит, если не считать, того что возможно втравит в какое-то хулиганство. Он у меня парень довольно одаренный.
Подходя к отчему дому, увидел приличную толпу народа. Столпилось далеко не все село, но ближайшие соседи все были тут. Да и не совсем ближайшие тоже пришли, как услышали, что я собрался отправиться к Годору. Что бы пробиться через толпу мне пришлось пожать немало рук и выслушать добрых пожеланий. Несколько парней пообещали набить за меня рожу Гославу, чем подтвердили слова Масина. Едва сумел отговорить этих добрейших сатиров неизвестно с чего вдруг ставших мне закадычными друзьями. Прибьют еще дурни.
Покивал собирающимся в дорогу и прикинул сколько нас. Помимо моих уже почти родных сподвижников, Квинтий и семеро самых решительных мужиков-матросов, каждого из которых знаю по имени. Собрались далеко не все, кто собирался изначально, но оно и понятно. Многим нелегко променять мирный быт на тяготы военного похода и возможную бесславную смерть. Ну да сущий им судья. А что за девятый новый человек? Голова скрыта капюшоном и косы или лица так сразу не разглядишь, но по конституции тела сразу видно, что молодая девка или баба, сохранившая точеную фигуру. Таких в нашем отряде не было, потому что на такую фигурку я бы точно обратил внимание и точно бы ее не забыл, как бы сильно не грезил возвращением домой и Миркой.
Баба при оружии, на поясе отдельно колчан с недлинными стрелами и отдельно налучи с маленьким луком размерами напоминающими детский игрушечный. Там же на поясе двое одинаковых ножен с одинаковыми кинжалами. Это были не простые кинжалы, а тычковые. Такими не пользуются в наших краях, но их легко было опознать, по рукояти расположенной под прямым углом к клинку. Рукояти были сделаны виде кастета переходящего в узкое клиновидное лезвие. Помимо оружия на поясе несколько кисетиков и кисетов. Один понятно для хранения снятой тетивы, второй возможно для хранения отдельно запасной тетивы, но еще пяток для хранения непонятно чего.
От новой дамы в нашем отряде меня отвлек протолкавшийся через толпу жрец Нафас. Ему пришлось неплохо поработать локтями, что бы проложить коридор, который тут же за ним зарос.
- Успел-таки! - радостно вскричал жрец, многократно осеняя всех подряд священными знаками. В конце этого процесса он с горящими глазами сосредоточился на мне, - Да благословит тебя и твоих соратников Триединый Сущий Творец всего в этом мире и Податель всех благ имеемых нами! На святое дело родной земли идете и знайте, что угодно оно Вседержителю! Любой, кто встал на защиту беззащитных будет благословен всегда и сегодня вы благословлены мной! В трудный час молите его, и он придаст вам сил... - он бы продолжал, но я обхватил его за плечи и прижал к себе как родного отца или брата.
- Спасибо тебе, - сказал я ему совсем негромко.
- Тебе спасибо, что обуздал свой нрав и не поддался гневу, - практически шёпотом ответил он мне, и я его отпустил. Не знаю, что именно он имел в виду: что я не убил ночью Миркиного отца, или то, что днем не спалил ее саму вместе с любовником, но говорил он явно о чем-то из этого.
Освобожденный от моих объятий Нафас оставил нас и влился в толпу. Я на секунду прикрыл глаза собираясь с мыслями и махнул рукой Изи. Она возилась со щенком и совсем не обращала внимания на суету вокруг. Мужики старались взять с собой побольше необходимого и при этом не перегрузить возок, на котором заменили старый грязный тент на новый целый белый матерчатый. Цвет мне сразу не понравился, но решил оставить вопрос на потом. Изира поставила щенка на лапки и, постоянно оглядываясь назад, что бы посмотреть как он не отставая, семенит за ней немного заплетаясь в ногах, подошла ко мне.
- Спасибо тебе за Тирана, - сказала она, пытаясь изобразить улыбку на каменно-неслушном лице.