Спускаясь по лестнице, Адель услышала гул голосов и смех из приоткрытой двери гостиной. Желтоватый луч света прокрался сквозь щель и вырвал из тьмы уголок картины в тяжелой деревянной раме. Этот натюрморт с фарфоровой вазой, усохшими цветами и серебряными бокалами казался Адель чересчур мрачным, и она поспешно отвела взгляд. Остальная часть узкого коридора, который вел к парадной двери, утопала во мраке, и это позволяло ей выскользнуть из дома незамеченной.
Остановившись на последней ступеньке, Адель затаила дыхание. Она давно не слышала такого беззаботного, чистого и звонкого смеха, как у Златы. Не прекращая попыток что-то рассказать, она то и дело срывалась на хохот, а с ней смеялись и Адские Джентльмены. Похоже, ребята прекрасно проводили время.
Злата стала частым гостем в этом доме, бывала здесь почти каждый день. Адель не возражала. Ограничившись коротким знакомством, она держалась на расстоянии и занималась своими делами, радуясь уединению. Парни больше не предлагали скоротать вечер за игрой в «Костяной дом», поняв, что Адель все равно не придет.
Адель не собиралась подглядывать, но и не смогла заставить себя идти дальше. Тихонько подойдя к двери, она заглянула в щель, сквозь которую виднелись часть комнаты и стол. За столом сидели Фокс, Линкольн и златовласая подруга Исайи. Его самого здесь, похоже, не было, иначе Исайя уже почувствовал бы присутствие Адель и вряд ли оставил это без внимания.
– И что ты потом сделала? – отсмеявшись, спросил Кью. Его Адель не видела, равно как и Рафаэля, чей комментарий опередил ответ Златы:
– Должно быть, унизила бедолагу всеми возможными способами, она это умеет.
– Разве? Почему мне тогда ни разу не удавалось проделать это с тобой? – фыркнула Злата.
– Потому что я птица не твоего полета, смирись.
– Раф, как обычно, очень скромен. – Лицо Фокса раскраснелось, глаза блестели.
– Подобными глупостями не страдаю, – парировал тот.
Злата покачала головой. Стоило признать, она прекрасно дополняла их компанию.
– Ты ужасен!
– Благодарю.
Адель могла бы открыть дверь и присоединиться к друзьям, смеяться и веселиться вместе с ними. Но это казалось неправильным, боль от утраты Яго была еще слишком сильна. Она никогда не представляла себе жизни без брата и теперь не могла преодолеть отчаяние. Как жить дальше, она не знала. Сколько Адель себя помнила, она всегда боролась с бедами и невзгодами ради него, теперь же это потеряло смысл.
Выскользнув на крыльцо, она прикрыла дверь и нырнула в плотный туман. Заколдованные фонари вдоль подъездной дорожки освещали двор изумрудным светом, отчего Тишина казалась еще более зловещей. Ветерок ласкал разгоряченную кожу, обвевал лицо, играл в волосах. Сунув руки в карманы брюк, Адель сделала глубокий вдох и закрыла глаза, наслаждаясь ночной прохладой.
Пиджак и пальто она оставила в комнате, выбежав в одной рубашке. Холод манил ее и очаровывал. Желание призвать снег, а еще лучше – свирепую метель порой становилось почти невыносимым. Увы, в Новом Шу Адель приходилось сдерживаться, чтобы не уничтожить урожай, ради которого Исайя и Аня приложили столько усилий. Роль Инкарната Земли была неоценима, но и Инкарнат Ио прикладывала немало сил – ей приходилось все время контролировать погоду на территории Лунного королевства, отгонять штормовые облака, которые надвигались со стороны Солнечного королевства, угрожая свирепой зимой. Только в неприступных горах, где стоял замок волшебниц, Адель могла дать себе волю и окутать пустынный мир снежной пеленой. В ревущей метели было что-то успокаивающее, треск льда звучал дивной мелодией, а сверкающий иней на пушистых елях был отрадой для глаз. Утративший краски мир, погребенный под снежным покровом, казался девственно чистым, нетронутым войной, Гнилостью и злом.
Раньше Адель ненавидела зиму. Зима для нее была темным временем года: еды не хватало, в крошечной квартирке царили холод и сквозняки, а постоянные простуды отнимали последние силы. Часто бывало так, что трижды на день они с Яго питались водянистым супом, сваренным на вялом капустном кочане, картофельных очистках и скукожившейся луковице. Водой сыт не будешь, но это лучше, чем ничего. Ближе к весне и без того худощавая Адель напоминала обтянутый кожей скелет; Яго тоже.
Сама по себе зима была не виновата в их лишениях. Винить стоило только бедность, в которой жила большая часть Солнечного королевства. Инкарнаты – великие дети Вселенной – давно отвели взоры от городков вроде Старого Шу. Упиваясь собственным бессмертием, они напрочь забыли о тех, кто ежедневно умирал от голода, холода и Тишины.