Джесс ответил без слов. Одним жестом.
– Выбраться за эти городские стены будет куда сложнее, – сказал Санти. – Стены выстояли сотни лет, скорее всего, отразили натиски даже скрывателей и не раз подверглись греческому огню, а также другим, более изощренным бомбардировкам. К тому же не менее четырех библиотечных армий неустанно штурмуют стены Филадельфии, и они всегда начеку. Мой собственный отряд… – Его голос дрогнул, как будто он только что вспомнил, что ему пришлось отказаться от всего, что у него было, ради спасения Томаса, включая и свой капитанский чин в библиотечных войсках, а также и своих солдат. – Мой собственный отряд провел тут почти год лет пять назад.
– Насчет этого, – начал Дарио, – мне всегда казалось, что с библиотечным вооружением солдаты армии способны одолеть несколько сотен поджигателей в полуразрушенном городе за пару недель, не говоря уже о сотнях лет.
– Все дело в приказах держать дистанцию от двух предыдущих архивариусов, – ответил Санти. – Американские колонии всегда становились камнем преткновения. Поджигатели Филадельфии способны обратить все в пепел. Курс местной политики направлен на стабильность, лишь временами допускаются атаки и бомбардировки, чтобы напомнить о том, что мы по-прежнему здесь.
– И, полагаю, ваша разведка тут и контрабандистов ловила.
– Разумеется. Мы отловили сотни дилетантов. Большинство были фанатиками, пытающимися перекинуть провизию через стены.
– А кто-нибудь из них когда-нибудь пользовался вашими катапультами? – спросил Джесс.
– Чего?
– Ну, чтобы провизию через стену перекинуть. Я бы попробовал. Можно много чего отправить, и всего за пару бросков.
– Слава богу, им советы давал не ты. – Теперь, судя по голосу, Санти развеселился. – Джесс… Я только за то, чтобы воспользоваться репутацией твоей семьи, но не дави на Бека очень уж сильно. Он может убить тебя просто для того, чтобы доказать, что не нуждается в снисходительности твоего отца. У него ужасное эго.
– Звучит так, будто вы с ним знакомы, – заметил Джесс.
– Можно и так сказать… Мы его изучали. Он долго здесь выживает, управляя отчаявшейся кучкой людей, загнанных в ловушку, как крысы. Порядок ему удается наводить лишь благодаря тому, что он способен быть в нужных пропорциях и умным, и безжалостным. У него всегда холодный расчет: не тратить ресурсы и никого не оставлять в живых, если в этом нет для него выгоды.
Халила подала голос:
– Профессор Вульф, я и Дарио можем переводить книги, которые принесли с собой из Черных архивов. Знаю, господин Бек очень вдохновился, увидев их. Большинство из тех книг написаны на мертвых и сложных языках, и я сомневаюсь, что кто-либо в Филадельфии способен их прочесть. Это может нас защитить, по крайней мере, на время.
– У нас по-прежнему нет козырей для Глен и Санти, – сказал профессор Вульф. – А я ими жертвовать не собираюсь.
Глен сонно заворчала, отвечая:
– Может, вы все просто заткнетесь и дадите мне отдохнуть? Мы солдаты Библиотеки. Умеем выживать. Поболтаете, когда солнце взойдет, изверги.
– Хочешь, мы споем тебе колыбельную? – спросил Дарио.
– Богами клянусь, и своими и твоими, Дарио. Заткнись!
После этого снова воцарилась тишина. Некоторые, как заметил Джесс, и правда снова заснули. Но не сам Джесс. И не Томас. Джесс продолжил ощупывать кончиками пальцев все уголки их камеры, разглядывая все зорко, как орел. Отец научил его выискивать тайники и переключатели, которые такие тайники открывают, но те же принципы поиска были применимы к чему угодно, когда ищешь секреты. Нужны лишь терпение и концентрация.
Время от времени Джесс поглядывал на Томаса. Молодой человек по-прежнему не смыкал глаз. И выглядел… как мертвый. Однако Джесс не сомневался в том, что в черепушке у друга мысли неслись на бешеной скорости.
Наконец Джесс решил сделать перерыв в своих поисках. Он обыскал почти уже всю камеру, и спина горела, а кончики пальцев гудели, прочесав шероховатые каменные стены. Джесс уселся на пол, прильнув спиной к койке друга.
– Ты в порядке? – прошептал Джесс тихонько, чтобы, если Томас вдруг заснул, не разбудить.
Однако он вовсе не удивился, получив ответ.
– Сказать по правде, я рад, что ты здесь, Джесс. – Больше Томас ничего не добавил, но остальное Джесс понял и сам. Оказаться снова в ловушке за решеткой, пусть и в окружении друзей, для Томаса нелегко. Он и так пережил немало мучений в беспросветном аду под Римом, пережил невообразимые ужасы пыток, и, конечно, это сказывается. Джессу хотелось спросить и узнать подробности, но он понимал, что лучше этого не делать. Между тем, что говорить можно, и тем, что нужно, пролегает целая пропасть. И лучше все не усложнять. Томас сейчас был ранимым и слабым в душе, а ужасная правда заключалась в том, что друг им нужен был сейчас сильным, если они хотят выжить в Филадельфии.