Но все это было не про меня.
Долгое время Мише была моей младшей сестрой. Я относился к ней как к кому-то, кого нужно защищать. Но она не была ребенком. Она была взрослой, и чертовски способной.
— Когда? — спросил я.
— Не скоро. Я сказала Орайе, что, возможно, через несколько недель…
Орайя. О, я почти забыл об этом интересном моменте.
— Кстати, об Орайе, — сказал я, — почему мне приходится начинать разговор с моей женой, чтобы узнать, что у тебя на уме?
Мише пожала плечами и небрежно сказала:
— Может быть, она мне просто нравится больше, чем ты.
Я коснулся места в районе груди и сделал преувеличенное выражение боли. Такой случайный, роковой удар.
Она рассмеялась, и я был так благодарен за этот звук, что даже не обратил внимания на оскорбление. Черт возьми, я был рад, что она чувствовала себя комфортно, разговаривая с Орайей, даже если не чувствовала себя комфортно, разговаривая со мной.
Но ее смех утих.
— Это было просто… легче, — призналась она. — Просто… Это ты и я, понимаешь?
Я знал. Я точно понимал. Иногда мы с ней были так близки, что не могли толком видеть и понимать друг друга.
— И, — добавила она, — я просто не хотела видеть, как ты делаешь такое лицо. Это грустное лицо.
— Грустное лицо? Я сделал такое выражение лица? — спросил я.
— Да. Это было душераздирающе.
Я не был уверен, как к этому относиться.
— Послушай, Мише… Я всегда буду поддерживать тебя в том, что ты идешь туда, куда хочешь, и делаешь то, что хочешь делать в своей жизни. И да, я буду чертовски скучать по тебе.
Сиськи Иксы, мне будет ее очень не хватать.
— Но если ты действительно этого хочешь, то кто я такой, чтобы сомневаться в этом? Ты сказала, что это место — не твой дом. Но оно может им стать. Дом — это место, куда ты возвращаешься. И если ты действительно чувствуешь, что тебе нужно уехать, то это прекрасно. Но это место — мы — всегда будем здесь, чтобы ты могла вернуться.
Ее глаза, большие и круглые, блестели в лунном свете. Ее губы слегка подрагивали.
Грустное лицо. Богиня, черт возьми.
— Не надо этой ерунды, — ворчал я. — Ты сказала, что есть еще несколько недель. Сделаешь такое лицо позже.
Но не успел я и слова вымолвить, как она бросилась ко мне и обняла. Я поворчал, но все равно обхватил ее руками и крепко сжал в своих объятиях.
Несколько недель, напомнил я себе.
Черт возьми, я был благодарен за эти недели.
Попрощаться с Мише было бы равносильно прощанию с целой версией себя. Я не был уверен, что готов сделать это сегодня.
— Спасибо, — прошептала она.
За все.
Я прекрасно понимал, что она имела в виду.
Я знал это, потому что тоже это чувствовал.
— Ничего, — сказал я. Хотя мы оба знали, что это неправда.
БЫЛО ДОСТАТОЧНО неловких откровенных эмоций для нас с Мише. Мы сказали все, что хотели сказать, и Мише, которой заметно стало легче, отправилась на поиски еды, оставив меня одного бродить по саду. Я уединился на несколько минут, собираясь с мыслями.
В последнее время у меня было мало спокойного времени. Это было приятно. Даже если время от времени из кустов доносились вокальные стоны то одной, то другой пары.
В конце концов, я решил найти Орайю. Мне было интересно, продолжает ли она вести беседы с дворянами, или ей тоже наконец удалось вырваться на свободу.
Как только эта мысль пришла мне в голову, я повернул за угол и увидел, что она стоит у одной из стен сада и смотрит на происходящее внизу.
Я остановился.
Я ничего не мог с собой поделать. Мне нужно было хоть минуту посмотреть на нее. Ее крылья были распахнуты, красный цвет поражал своей яркостью даже при свете луны. Ее платье сверкало, как само ночное небо. А ее поза — она держалась как королева.
Иногда я не мог представить, чтобы Орайя могла считать себя беспомощной. Она была самым могущественной личностью, которую я когда-либо встречал.
Я подошел к ней. Она повернулась, прежде чем я успел подойти к ней, и ее улыбка ослабила остатки напряжения в моей груди.
— Ты сбежала, — сказал я.
— И ты тоже.
— В некотором роде. Вместо этого я нашел Мише.
Может быть, связь подсказала Орайе, что это значит, или мое лицо, а может быть, и то, и другое, потому что она слегка вздрогнула.
— О.
— Ага.
— Ты в порядке?
Я пожал плечами.
— Она сама вольна решать. Если это то, что ей нужно, то она сделает это.
Орайя пристально посмотрела на меня, давая понять, что я отношусь ко всему этому не совсем беззаботно. Я вздохнул.