Отмахнуться от этого достаточно легко.
Но потом, может быть, в третий или четвертый раз, когда он загнал меня в угол, я начал подозревать. И я уже решил, что он мне не нравится, когда он отозвал меня в сторону и сказал: «Я знаю, кто ты».
Этого было достаточно, чтобы напугать меня. Я разорвал свой собственный круг общения, пытаясь выяснить, откуда он знает, и до сих пор не знаю, как он узнал. Но именно тогда началось давление.
Ты не сможешь сделать это в одиночку. Ришанцы недостаточно сильны. Неважно, выиграешь ли ты.
Тебе понадобится помощь.
Позволь мне помочь тебе. Давай поможем друг другу.
Я сказал ему, чтобы он катился к черту. Я никогда не думал соглашаться на его сделку. Я уже давно понял, как опасно, когда кто-то предлагает тебе все, что ты когда-либо хотел.
Но потом он заметил Орайю.
И я до сих пор помню тот самый момент, когда я понял, что он осознает, что может использовать ее против меня: тот случай на балу Третьей четверти луны, когда он назвал ее по имени Нессанин.
Я отказывал ему до самого конца. До тех пор, пока он не бросил к моим ногам жизнь Орайи. И тогда я сломался.
Пережив определенные вещи, вы знаете, как распознать человека, находящегося в отчаянии. Я знал, Септимус был в отчаянии, причем в опасном смысле, который он очень хорошо умел скрывать от посторонних глаз. Он готов на все, чтобы получить то, что хочет, и что меня пугало — я все еще не был до конца уверен, чего он хочет.
Отчаяние привело к ужасной сделке.
Эта мысль не давала мне покоя, когда я вместе с ним и Вейлом сидел в своем кабинете и слушал, как Септимус очень спокойно рассказывает нам о том, что он все-таки не может послать войска Кроворожденных в Мисраду.
Вейл был недоволен. Он не пытался скрыть, насколько именно он недоволен.
— Это неприемлемо, — сказал он.
Чертово лицо Септимуса растянулось в глупой чертовой ухмылке.
— Я понимаю, почему ты так считаешь, — сказал он, — но природа вопроса такова, какова она есть. К сожалению, я не могу изменить время и пространство. Дездемона подтверждала это много раз. Мы просто не успеем перебросить туда силы. Нам придется сделать этот шаг позже.
— Итак, давай проясним, что я понял. — Вейл наклонился через стол. — Теперь нам придется перенести операцию, которую мы планировали несколько недель, из-за плохой предусмотрительности твоих дерьмовых генералов? И вы предупреждаете об этом за день до операции?
Ухмылка Септимуса исчезла. Я заметил, что он с радостью принимает любые оскорбления, которые ты хочешь бросить в его сторону, но ему очень не нравится, когда ты неуважительно относишься к тем, кто работает под его началом.
Он выпустил дым через ноздри.
— Мои дерьмовые генералы делают большую часть работы по подавлению этого вашего маленького восстания. Возможно, если бы ваши собственные силы были готовы сражаться за вас, с этим можно было бы справиться быстрее.
Вейл выглядел так, словно был близок ударить его. Вопреки своим инстинктам, я бросил на него предупреждающий взгляд. Вейл на мгновение задержал взгляд — он боролся с этим, потому что даже после последних недель он все еще не был готов признать меня своим начальником, — а затем покачал головой и откинулся в кресле.
— Вот чего мне не хватало в этой работе, — пробормотал он, словно не мог удержаться. — Работы с некомпетентностью.
Септимус усмехнулся. Затем его взгляд скользнул ко мне.
— Вы ужасно молчаливы, Ваше Высочество.
Я действительно молчал. Я наблюдал за Септимусом, размышляя о его подозрительно аккуратной перестановке в последнюю минуту. В этом было нечто большее, чем он говорил. Я не сомневался в этом, хотя и не знал, как и почему.
Я был так поглощен своими мыслями, что пренебрёг своей ролью. Я хотел, чтобы Септимус продолжал считать меня грубым, Обращенным королем. Пусть он и дальше считает меня тем, кем он может воспользоваться.
Моя ответная улыбка была больше похожа на оскал зубов.
— Что ты хочешь, чтобы я сказал?
Септимус пожал плечами, словно говоря: «Ты мне скажи».
— Хочешь, я буду ругать тебя за плохое планирование и беспечность?
Он снова пожал плечами.
— Если желаете.
— Зачем мне попусту тратить свое время? Я и так уже потратил его достаточно, планируя это наступление с тобой. Может быть, мне не хочется больше уделять тебе время.
Он наклонил голову, глядя на меня слишком задумчиво.