Однако им не удалось действовать без сопротивления. Ришанские солдаты окружали меня, литейщики отбивались от пламени, воины вступали в кровопролитную битву. На крыше, едва видимые в свете Ночного огня, сцепились воины. Я пришпорила коня, когда к его ногам с тошнотворным влажным стуком упало окровавленное, растерзанное тело хиаджа.
Я уставилась на него. Он моргнул мне. Его бесформенное лицо было залито кровью, что говорило о том, что большинство его костей было сломано. В его глазах мелькнула короткая искорка узнавания, рот открылся, но из него не вырвалось ни звука.
На какое-то ужасное мгновение передо мной возникло тело моего отца, изуродованное точно так же, как и это, пытавшееся заговорить со мной в последние минуты своей жизни и потерпевшее неудачу.
Я вскинула голову, когда раздался далекий крик, такой, от которого волосы встали дыбом.
Я сразу же узнала этот звук. Это был тот же звук, который пронзил воздух во время нападения на Лунный дворец.
Демоны. Джесмин получила в свои руки призывателя.
Моя лошадь тоже слышала этот крик, и ей крайне не хотелось приближаться к нему. Она резко взвилась вверх, затем взбрыкнула, и мне пришлось сбросить себя с ее спины, когда она понеслась назад по темным улицам города.
Я издала несколько ругательств, когда покатилась по булыжникам. Я выругалась и поднялась на ноги, озираясь по сторонам, пока снова не нашла меч Киллана. Это было грубое и ничем не примечательное оружие. Мне не нравилось сражаться традиционными мечами, ибо они были большими и неудобными и ими нельзя было орудовать быстро, как двигалась я сама, но что-то острое было лучше, чем ничего.
Я, пошатываясь, поднялась на ноги и направилась к горящей оружейной. Двери были взорваны. Целая четверть здания просто отсутствовала.
Джесмин могла быть внутри. Мои воины должны были быть внутри.
Я бросилась в огонь, не дав себе времени подумать об этом.
Глава
10
Райн
Черт, я знал это.
Если бы вокруг меня не было столько смерти, я бы, может быть, еще немного порадовался этому. А так, было трудно оценить мое чувство превосходства.
Мне повезло, что я пережил взрыв и остался живым. Многие ришанские воины не выжили. Кто-то сумел пробить стены оружейной и установить знаки, видимо, потому что взрыв произошел раньше, чем это сделали хиаджи или демоны. Я шел по коридорам, когда это случилось, и почувствовал его за секунду до того, как Ночной огонь расколол воздух.
Ты чувствуешь этот запах? Кровь.
Ну, теперь я точно чувствовал запах. Это было первое чувство, которое вернулось ко мне, когда я пришел в себя после взрыва.
Затем я поднялся и, пошатываясь, вошел в ад.
Ночной огонь был повсюду, мелькали силуэты хиаджских и ришанских солдат, бегущих сквозь пламя. Ночнорожденные демоны — эти четырехногие безволосые твари проносились сквозь огонь с невозможной скоростью. Раздался далекий вопль, когда они вцепились зубами в какого-то невезучего солдата. Они были идентичны тем, что были в Лунном дворце несколько месяцев назад.
Я был уверен, что это был намеренный ход. Все это. Ночной огонь. Демоны. Преднамеренная, искусная копия той ночи. Маленький чертов подкол Джесмин за нападение, в котором я отказался признаваться.
Ужасно ли, что я почувствовал некоторое облегчение?
Я не был лучшим королем. Даже не особо хорошим генералом, как Вейл, с его склонностью к стратегии и политике.
Но я был чертовски невероятным воином. Очень, очень хорошим в убийстве. Было приятно снова погрузиться во что-то знакомое, когда я прокладывал себе путь через резню.
С тех пор как Некулай умер, я чувствовал его силу, силу линии Наследника ришанского рода, глубоко под своей кожей. Я всегда был относительно силен с тех пор, как меня Обратили, но когда он умер… если бы знака было недостаточно, чтобы сказать мне, кто я, я бы смог почувствовать это через новый источник силы, который пробивается на поверхность.
На протяжении нескольких столетий я изо всех сил старался не замечать этого. Я не хотел принимать себя таким, какой я есть. Отпечатки пальцев Некулая уже были на мне. Он сделал меня таким, каким я стал. Я не хотел, чтобы моя сила тоже стала его.
Но с тех пор, как Ниаксия подарила мне дар, с тех пор, как она восстановила всю силу линии Наследника ришанского рода — больше нельзя было игнорировать это. Я чувствовал это с той первой ночи, после того как отнес бессознательную Орайю в замок и вернулся, чтобы помочь отбить город. Я чувствовал это, когда оторвал голову Мэртаса от его тела. И я чувствовал это сейчас, с каждым взмахом моего клинка, пронизанного Астерисом, сила выплескивалась из моих пор с такой силой, что я не смог бы ее скрыть, даже если бы захотел.