— Я все еще не понимаю, о чем вы меня просите…
— Мы ничего не просим, — сказал Септимус. Очень вежливо, что еще больше меня разозлило. — Если Винсент нашел кровь бога, он, без сомнения, должен был позаботиться о том, чтобы только он мог ее использовать. А это значит, что ты нам нужна.
Все это было чертовски нелепо. Я не знала, почему они потрудились спросить меня.
Я скрестила руки, вздернув подбородок.
— Я отказываюсь.
— Взгляни на ситуацию под другим углом, Орайя, — сказал Райн. Его голос был холодным, спокойным, в отличие от него самого. Он наклонился ближе, прижав ладони к столу. Я не могла отвести взгляд от его ржаво-красных глаз. — Ты предала короля Дома Ночи, — сказал он. — Ты велела генералу хиаджей напасть на оружейный склал той ночью. Ты действовала против собственного королевства. А это не маленький список твоих дел.
Действовала против собственного королевства.
Эти слова и этот надменный тон, которым он их произнес, вывели меня из себя.
Я медленно поднялась и, наклонившись через стол в такт его движениям, посмотрела прямо ему в глаза.
— Разве это измена, — проговорила я, скривив губы в ухмылке, — действовать против захватчика? А может это всего лишь Наследник защищает свою корону?
Губы Райна дрогнули, совсем чуть-чуть.
— Хороший вопрос, принцесса, — сказал он. — Зависит от того, кто победит.
А вот и он, подумала я.
Это было по-настоящему.
Затем ухмылка с его лица исчезла, и на ее место вернулась маска ярости. Маска Короля Ночнорожденных.
— Не заблуждайся, тебе повезло, что ты жива, — сказал он. — И единственная причина, по которой мы можем сохранить тебе жизнь, — это твоя кровь. Так что хорошенько подумай, стоит ли отказываться от этого предложения.
— Мне это не нужно. Ты хочешь, чтобы я вскрыла себе вены и дала кровь моего отца, чтобы ты смог найти оружие для уничтожения моего народа?
От этой мысли меня затошнило. На самом деле меня тошнило.
— У тебя нет выбора, — сказал Райн, и на этот раз я чуть не рассмеялась ему в лицо.
Потому что после того, как несколько минут назад он сорвал маску, теперь я знала, что это было притворство, и я не боялась того, кем притворялся Райн.
— Нет, — сказала я. — Я не буду этого делать. Если ты хочешь убить меня и взять мою кровь, тогда вперед.
Несколько долгих секунд мы молчали, глядя друг на друга.
Наконец, Септимус усмехнулся.
— Эти несколько недель были полны бурных эмоций, — сказал он. — Дайте ей время все обдумать, Ваше Высочество. Принуждать всегда гораздо менее весело.
Глава
13
Орайя
Райн постучал в мою дверь за несколько часов до рассвета.
Я сразу поняла, что это он. После разговора с Септимусом, я провела остаток ночи в ожидании появления Райна. Это не было концом борьбы. В любую минуту, говорила я себе, что он будет стоять у моей двери, пытаясь заставить меня сделать это.
Я была готова к такому исходу.
Я, конечно же, не встала, когда он постучал. Заключенная или нет, но мне не хотелось подниматься, чтобы встретить свое наказание.
Щелк, щелк, щелк, щелк, щелк, когда замки открылись. Дверь распахнулась. На пороге стоял Райн в темном плаще, в руке он держал кучу ткани.
Он бросил кучу на кровать, это оказался плащ.
— Надень его, — сказал он.
Я не надела.
— Зачем?
— Потому что я так сказал.
— Это дерьмовая причина.
— Сиськи Иксы, принцесса. Надень проклятый плащ.
Я прищурила глаза, глядя на него, будучи сбитой с толку и стараясь не показать этого. Несколько часов назад он угрожал мне пытками.
— Я не понимаю, зачем мне куда-то идти с тобой или делать все, о чем ты просишь, — отрывисто сказала я. — Когда ты уже дал понять, что просто заставишь меня делать все, что ты хочешь.
Он вздохнул.
— Мы не можем вести этот разговор здесь. Просто надень плащ и пойдем, — сказал он, поднял капюшон и вышел из комнаты.
Я сидела там несколько долгих секунд, а потом выругалась себе под нос. Черт бы побрал это человеческое любопытство.
Я накинула плащ и последовала за Райном. Он пошел в соседнюю комнату, в свои покои. Он придержал для меня дверь, а затем закрыл ее за нами.
Я никогда не была в этой комнате. Комната была пуста, когда я жила здесь ребенком, Винсент никогда не подпускал ко мне никого, кроме себя, учитывая хрупкость моей человеческой кожи и влечение к моей человеческой крови. В этом крыле было всего две комнаты, так что, оставив эту свободной, я была в безопасности и изолирована от других.