Как бы мне ни было неприятно это признавать, но он думал в правильном направлении. Я жаждала смерти, как опиумный наркоман жаждет наркотика. И все же, часть меня боялась.
Боялась проткнуть еще одну грудь, когда последняя, которую я проткнула, была грудь Райна.
Боялась услышать голос отца в своем ухе.
Боялась того, что могу больше не чувствовать.
Вампир подкрался ближе.
— Если ты не сдвинешься с места, — сказал Райн, — тогда это сделаю я.
Его слова еще не успели сорваться с его губ, как я приняла решение.
Я проскользнула сквозь руины, чтобы обойти вокруг своей цели. У меня не было практики. Местность была незнакомой. Я была не так бесшумна, как обычно во время ночных охот в Сивринаже. Вампир повернулся, чтобы столкнуться со мной, когда я настигла его.
Это было прекрасно. Я хотела больше борьбы.
Он набросился на меня с когтями, но мой клинок был быстрее.
Я практически оторвала ему руку, когда он замахнулся на меня. Кровь брызнула на мое лицо, она была сладкой с привкусом железа, когда я провела по ней языком.
Моя цель шипела и бросалась на меня. Я уклонилась и позволила ему врезаться в стену. Он не привык сражаться, совсем не привык. Даже по сравнению с самыми ленивыми охотниками Сивринажа, он был вялым и несобранным. Голодным. Необученным. Практически животное.
Сначала крылья, — напомнил мне Винсент, и я сделала по два надреза на каждом. Хиаджские крылья так приятно и легко проколоть.
Его когти открыли порез на моей щеке. Я даже не вздрогнула. Ударила по ноге, чтобы заставить его споткнуться. Ударила в правое плечо, чтобы убрать его доминирующую руку. И вот, наконец, он был у меня в руках, я прижала его.
Он не знал ни моего имени, ни моего титула. Он чувствовал только запах моей человеческой крови — крови, которая в его понимании делала меня недостойной быть чем-то иным, кроме пищи.
И теперь в его глазах был страх.
На краткий миг это было оно. Власть. Контроль.
Дави изо всех сил, чтобы пробить грудную кость, — шептал Винсент.
Но я уже не нуждалась в советах отца. Мой удар был быстрым и верным, клинок пробил кость и вонзился прямо в его сердце.
Слишком поздно я вспомнила, как этот же клинок вонзился в грудь Райна. Вспомнила этот ржаво-красный взгляд, побуждающий меня к действию.
Покончи с этим, принцесса.
Я открыла глаза, заставила себя заменить мелькнувшее в воспоминаниях лицо Райна на другое. На лицо того, кто заслужил это. Несложно. Легко.
Я выдернула свой клинок. Вампир начал сползать вниз по скале.
Но я не смогла остановить себя, пока не ударила клинком снова. Снова. И снова.
И наконец, когда от груди вампира осталось лишь немного мякоти, я позволила телу рухнуть на землю.
Я смотрела на него сверху вниз, мои плечи вздымались. Его грудь представляла собой месиво из разорванной плоти. Почему-то я подумала о шраме Эвелины и о том, как она могла бы выглядеть, лежа на полу своей спальни, с кровью на груди.
— Она сбежала.
Голос Райна напугал меня. Он подлетел и теперь сидел на вершине руин. Он кивнул в сторону озера. Человеческая женщина теперь брела обратно по тропинке, прижимая к бедру ведро, казалось, не замечая, как близко она только что подошла к смерти.
Я взглянула вниз на мертвое тело. Еще один голодный зверь, воспитанный так, чтобы видеть в людях только то, что можно использовать. Еще одно животное, которое было лишь инструментом для тех, кто был выше него.
Тщетность всего этого была головокружительной.
— Мне раньше казалось, что ты получаешь от этого гораздо больше удовольствия, — сказал Райн.
— Это нужно было сделать, — сказала я, убирая оружие в ножны. — И мы сделали это.
— Ты сделала это. Я наблюдал. — Я взглянула на него, и он улыбнулся. — Наслаждался видом.
Я отвернулась и ничего не сказала. Уголком глаза я увидела, как вытянулось его лицо.
Я начала возвращаться по тропинке, по которой мы пришли, но он задержался. Он запрокинул голову, вглядываясь вдаль. Затем он указал наверх.
— Давай поднимемся туда.
Я проследила за его взглядом, за шпилями разрушенных башен, которые нависали над нами.
— Зачем? — спросила я.
— Потому что погляди на это. Должно быть, оттуда открывается чертовски красивый вид.
Я прищурилась. Я должна была признать, что вероятно, Райн прав. В любом случае, он не дал мне шанса поспорить с ним, прежде чем снова протянул руку.
Я действительно думала о том, чтобы поспорить. Но любопытство одержало верх.
Поэтому я взяла его руку и позволила ему снова поднять меня.