— Ну через эту яму можно только попасть в Саратов. Я оказалась в феврале 1893 года. Мы с Петей жили в Самаре, потом я проводила траур в Суздале, поселилась в столице. А потом в Петербурге в случайном доме увидела еще одну дверь. Там мне как раз Фохт встретился, и мы… это… Быстро ушли. Обратно тоже не получилось. Зато оказалась я в том же дне, который и покинула. Надеюсь и там тоже вернуться в тот же день.
Дальнейшая беседа не очень удалась. Мы спорили, ругались, плакали, утешали друг друга, и вновь возвращались к прежнему.
— Ксюша, это же все равно как умереть, ты это понимаешь? — мама выглядела совершенно разбитой.
— Нет. Мам, если бы ты там побывала, то поняла бы все. — я всхлипывала, но свято верила в собственную правоту. — Там такой мир, которого здесь уже нет и не будет. Я себя заново слепила там, чтобы прижиться, и смогла. Вот понимаешь, вжилась в тот мир. И это было непросто, но интересно. — одно белье чего стоило, конечно. — Только теперь здесь меня все вымораживает. Мы и в самом деле очень многое утратили. Человечность что ли, искренность… Там люди не так ненавидят друг друга. Они не святые, отнюдь, порой жестоки и не очень обременены гуманизмом, но это уже мои люди, понимаешь?
Она не понимала. Сестра тоже.
Конечно, Татищевы тебя со свету сживают, прислуга их в гроб загоняет, но ты, Ксюшенька рвешься туда сломя голову.
— Там безопасно, насколько это вообще может быть. — ой, зря я про это.
— Безопасно?! — воскликнула мама. — Ты о каком годе говорила? Девяносто третьем?
— Пятом. — тихо поправила я.
— Ты хоть представляешь, что там революция скоро, война? — я впервые за всю жизнь получила подзатыльник от матери. Неожиданно и больно. — Гражданская война, понимаешь? А ты-то со своим языком точно влипнешь.
— Так именно поэтому и безопасно. Я все знаю, что произойдет и смогу переехать вовремя. Здесь у меня такое точно не получится. — насупилась беглая графиня.
И верно, который год я систематически начинаю твердить всем встречным и поперечным о неизбежности ядерной войны. Это не невроз, я не переживаю уже — что уж переживать из-за неизбежного. Но в том мирке пока еще нет оружия массового поражения, что не может не радовать.
— Мама, ты же сама всегда хотела, чтобы Ксения Нечаева прожила свою жизнь. И вот у меня получилось. — мне с утра казалось, что это разумный аргумент, и уж она-то точно поймет.
Произошло немыслимое — мама полезла в Люськину сумку, достала сигареты и закашлявшись, закурила. Это мама-то, которая от табака морщилась всегда. Мы с сестрой уставились на эту сцену, забыв подобрать челюсти.
— Мам… — протянула я с опаской рассматривая родительницу. — ты же не возражала, когда я участвовала в конкурсе на рабочую визу в Новой Зеландии. А Окленд ненамного дальше моего Питера.
— Да что бы ты понимала… — горько произнесла она и ушла на кухню.
Хреновое это чувство, когда из-за тебя плачет самый близкий человек.
В вечерних сумерках кухня выглядела обителью призраков.
— Мам…
Та только одернула плечо.
— Мам, я же ни разу не была тут прям чтобы офигенно счастлива. И ты сама мне об этом говорила.
— Зря. — хрипло пробормотала она.
— Нет. Понимаешь, там оно все — как огромное приключение. А я сейчас… То есть не сейчас, но там, состоятельна, могу увидеть то и тех, кого уже не существует. И прожить целую жизнь как путешествие в мир исторических романов.
— Но мы больше никогда не увидимся… — прошептала она.
— Да. То есть не обязательно. Надоест тебе современность — на пенсию переедешь не в деревню у моря, как хотела, а в дореволюционный Петербург. — пошутила я, и только когда произнесла это, поняла, что такое вполне возможно. — Ты же тоже видишь этот ход, так что сможешь попасть туда в любой момент.
— Пообещай мне подумать. Не очертя голову прыгать за своими нелепыми мужиками, а подумать. — мама крепко держала мою ладонь.
— Хорошо. — мне бы хоть один довод в пользу современности, кроме близких моих и интернета.
На этот раз в глубины истории я решила идти более подготовленной. Купила новый зарядник на солнечных батареях — более емкий и надежный (2 штуки), запаслась лекарствами первой необходимости — антибиотиками широкого спектра действия, противовирусными препаратами, контрацептивами (а вдруг? dum spiro, spero[1]), противоожоговыми пластырями, современными раневыми повязками, кровоостанавливающими, еще кое-что по мелочи набрала. Купила пару книг по фармацевтике для своего бизнеса. Заготовила сувениры для родственника, кое-что на будущее. В общем, раз портить в будущем нечего, стесняться не стоит.