К счастью, для этого дела всегда хватало скаа. Рабочие на улице были одеты в простые куртки и штаны, перепачканные пеплом, рваные. Как и те, кто трудился на плантации, куда забрел Кельсер несколько недель назад, они двигались медленно, вяло. Другие группы скаа шли мимо них на звон далеких колоколов, собиравших всех к началу утренней работы в кузницах или на фабриках. Главной статьей экспорта Лютадели был металл, в городе жили сотни кузнецов и плавильщиков. Однако, кроме того, река позволяла поставить на ней множество мельниц — и для помола зерна, и для производства текстиля.
Скаа продолжали трудиться. Кельсер отвернулся от них и посмотрел вдаль, в сторону центра столицы, где возвышался дворец Вседержителя, похожий на огромное насекомое со множеством шипов. Кредикская Роща, Холм Тысячи Шпилей. Дворец в несколько раз превосходил размерами любую из крепостей знатных семей и был, безусловно, самым большим сооружением в городе.
Пока Кельсер стоял, созерцая город, опять начался пеплопад. Легкие хлопья оседали на улицах и домах.
«Слишком много в последнее время сыплется этой золы, — подумал Кельсер, радуясь поводу натянуть на голову капюшон плаща. — Должно быть, Пепельные горы не дремлют».
Едва ли кто-нибудь в Лютадели мог узнать его — три года прошло с тех пор, как его схватили. И все же капюшон на голове придавал ему уверенности. Если все пойдет хорошо, то настанет момент, когда Кельсер сам захочет, чтобы его узнали. А пока лучше сохранять анонимность.
Наконец на стене появилась вторая фигура. Этот человек, Доксон, был ниже Кельсера, а его широкое лицо вполне соответствовало крепкому сложению. Неопределенного оттенка коричневый капюшон прикрывал черные волосы, и он по-прежнему носил такую же небольшую бородку, как и двадцать лет назад, когда на его лице впервые начала пробиваться растительность.
Он, как и Кельсер, был одет на манер знатного человека: яркий жилет, темный сюртук и штаны, и еще тонкий плащ, укрывающий от золы и пепла. Одежда не выглядела очень дорогой, но ее покрой означал принадлежность к среднему классу Лютадели. Большинство людей, знатных по рождению, не обладало достаточным богатством, чтобы считаться частью одного из Великих Домов, но в Последней империи знатность измерялась не деньгами. Это был вопрос истории рода. Бессмертный Вседержитель до сих пор не забыл тех, кто поддерживал его в первые годы властвования. И потомки тех людей, как бы они ни обеднели, всегда пользовались уважением.
Такая одежда помогала обходить патрули и избавляла от множества вопросов. Конечно, в случае Кельсера и Доксона она была фальшивкой. Ни один из них не считался знатным человеком, хотя, вообще-то, Кельсер был полукровкой. Однако во многих отношениях полукровкам приходилось хуже, чем обычным скаа.
Доксон остановился рядом с Кельсером и оперся о парапет, опустив на камни крепкие руки.
— Ты опоздал на несколько дней, Кел.
— Я решил сделать несколько остановок на северных плантациях.
— А, — сказал Доксон, — так, значит, это ты позаботился о смерти лорда Трестинга.
Кельсер улыбнулся:
— Можно и так сказать.
— Его убийство встревожило местную знать.
— Еще бы, — ответил Кельсер. — Хотя, если честно, я не планировал ничего подобного. Случайность, если можно так выразиться.
Доксон вскинул брови:
— Как ты мог «случайно» убить лорда в его собственном особняке?
— Просто воткнул нож ему в грудь, — беспечно пояснил Кельсер. — Или точнее, парочку ножей… чтобы наверняка, — (Доксон при этих словах закатил глаза.) — Его смерть — не такая уж большая потеря, Докс, — улыбнулся Кельсер. — Трестинг даже среди вельмож считался слишком жестоким.
— Трестинг меня не интересует, — сказал Доксон. — Я просто прикидываю, не приступ ли безумия заставил меня согласиться на новое дело с твоим участием. Нападать на лорда в его особняке, в присутствии стражи… Нет, честно, Кел, я почти забыл, каким ты можешь быть безрассудным.
— Безрассудным? — со смехом повторил Кельсер. — Это не безрассудство… это просто небольшое развлечение. Ты просто не знаешь кое-чего из того, что я предполагаю сделать.
Доксон пару мгновений молчал, потом тоже расхохотался.
— Ох, Вседержитель… как же хорошо, что ты вернулся, Кел! Боюсь, что я жутко скучал последние годы.
— Мы это исправим, — пообещал Кельсер.
Он глубоко вздохнул, глядя на оседающие хлопья пепла. Скаа-уборщики уже вернулись к работе на улице внизу, сметая темную золу. По стене прошагали патрульные, кивнув Кельсеру и Доксону. Пришлось подождать, пока стража удалится.