Доксон внезапно вздрогнул и застыл.
Второй человек был высок и крепко сложен. Когда он повернулся, Кельсер заметил металлические стержни, торчавшие из глаз мужчины. Толщиной ровно в ширину зрачка, эти похожие на гвозди металлические прутья были настолько длинны, что их острые концы на дюйм торчали сзади из бритой головы мужчины. Плоские навершия сверкали спереди, как два серебряных диска, — там, где полагалось быть глазам.
Это был Стальной инквизитор.
— А этот что здесь делает? — спросил Доксон.
— Стой спокойно, — быстро произнес Кельсер, стараясь не двигаться с места.
Инквизитор посмотрел на них. Его металлические глаза сначала изучили Кельсера и лишь потом обернулись вслед уходящему Камону и девушке. Как все инквизиторы, он имел замысловатые татуировки вокруг глаз — в основном черные, с одной яркой красной линией, — и они означали, что он обладает весьма высоким чином в кантоне инквизиции.
— Он не за нами, — сказал Кельсер. — Я ничего не воспламенял… он примет нас за парочку аристократов.
— Девушка, — выдохнул Доксон.
Кельсер кивнул:
— Ты говоришь, Камон давно затеял авантюру с братством? Ну, значит, девушку заметил кто-то из поручителей. Они обучены распознавать алломантические вмешательства.
Доксон задумчиво нахмурился. На другой стороне улицы инквизитор о чем-то совещался с поручителем, потом они вместе повернулись и направились в ту сторону, куда ушел Камон. Они явно не спешили.
— Должно быть, они приставили к ним хвост, — предположил Доксон.
— Это братство, — напомнил Кельсер. — Значит, там по меньшей мере два хвоста.
— Да, — согласился Доксон. — И Камон приведет их прямиком к своему логову. Десятки людей погибнут. Они, конечно, не самые достойные граждане, но…
— Они на свой лад тоже борются с Последней империей, — сказал Кельсер. — Кроме того, я не позволю вероятной рожденной туманом ускользнуть от нас… Я хочу поговорить с девочкой. Ты разберешься с хвостами?
— Я говорил, что веду скучную жизнь, Кел, — ответил Доксон. — Но форму не потерял. С парочкой шпиков братства я уж точно справлюсь.
— Хорошо.
Кельсер сунул руку в карман плаща и достал маленький флакон. Там в спиртовом растворе плавали крошечные чешуйки разных металлов. Железо, сталь, олово, пьютер, медь, бронза, цинк и латунь — все восемь основных алломантических металлов. Кельсер вытащил пробку из флакона и одним глотком осушил его.
Спрятав в карман опустевший пузырек, он вытер губы.
— Я разберусь с инквизитором.
Доксон глянул на него с опаской:
— Ты попытаешься его схватить?
Кельсер отрицательно качнул головой:
— Слишком опасно. Просто отвлеку его. Ну а теперь вперед… мы ведь не хотим, чтобы шпики нашли тайный дом.
Доксон кивнул.
— Встретимся потом на пятнадцатом перекрестке, — сказал он, прежде чем нырнуть в переулок и исчезнуть за углом.
Кельсер мысленно сосчитал до десяти, давая другу время, а потом поджег металлы. Его тело наполнилось силой, чистотой и мощью.
Кельсер улыбнулся. Потом, отдельно разжигая цинк, он выбросил силу вперед и решительно вцепился в эмоции инквизитора. Тварь застыла на месте, потом развернулась назад, лицом к зданию кантона.
«Что ж, давай мы с тобой устроим погоню», — подумал Кельсер.
3
Мы прибыли в Террис в начале этой недели, и, надо сказать, местность тут прекрасная. Величественные горы на севере — со снежными вершинами и лесистыми склонами — высятся, словно боги-хранители, над зеленой плодородной землей. Мои родные края на юге в основном плоские, равнинные. Думаю, они могли бы выглядеть не такими унылыми, если бы их разнообразили несколько холмов.
Здесь живут в основном скотоводы, хотя попадаются и лесорубы, и фермеры. И все равно это край пастухов. И кажется очень странным, что именно эти столь откровенно земледельческие места могли породить пророчества и божественных сущностей, от которых теперь зависит весь мир.
Камон пересчитал монеты, по одной опуская золотые меры в небольшой ящичек, стоявший на столе. Он все еще выглядел ошеломленным — но, впрочем, это было вполне естественно. Три тысячи мер представляли собой огромную сумму — куда большую, чем Камон мог заработать даже в самый удачный год. Его ближайшие помощники сидели за столом рядом с ним, эль — и хохот — лились рекой.