Меннис покачал головой:
— Ты дурачишься, но Теппер, возможно, прав. Я боюсь, что твой приход принесет нам беду.
Кельсер улыбнулся:
— Вот потому я с ним и не спорю — по крайней мере, на эту опасную тему. — Он помолчал, и его улыбка стала шире. — На самом деле то, что Теппер назвал меня причиной неприятностей, было единственной разумной вещью, произнесенной им с момента моего прихода.
— Как тебе это удается? — спросил Меннис, нахмурившись.
— Что именно?
— Постоянно улыбаться.
— О, просто я счастливый человек!
Меннис бросил взгляд на руки Кельсера:
— Знаешь, я лишь однажды видел подобные шрамы… но тот человек был мертв. Его тело привезли к лорду Трестингу как доказательство того, что наказание настигло преступника. — Меннис посмотрел Кельсеру в глаза. — Его поймали на подстрекательстве людей к бунту. Трестинг отправил его в Ямы Хатсина, и он работал там, пока не умер. Парень протянул меньше месяца.
Кельсер тоже посмотрел на свои руки. Они еще время от времени горели, хотя Кельсер был уверен: боль просто застряла в памяти. Он глянул на Менниса и улыбнулся:
— Ты спрашиваешь, почему я улыбаюсь, добрый Меннис? Ну, Вседержитель думает, что смех и веселье — это только для него. Я не согласен. Это такая битва, для которой не требуется чрезмерных усилий.
Меннис уставился на Кельсера, и на мгновение ему показалось, что старик вот-вот улыбнется в ответ. Однако Меннис лишь медленно покачал головой:
— Я не знаю. Я просто не…
Его прервал крик. Он донесся снаружи, возможно с севера, хотя туман обычно искажает звуки. Люди в хижине замолчали, прислушиваясь к слабому высокому звуку. Несмотря на расстояние и туман, Кельсер отчетливо слышал, что в крике сквозит боль.
Кельсер поджег олово.
Теперь, после многих лет тренировок, это давалось ему легко. Олово вместе с другими алломантическими металлами лежало в желудке, проглоченное заранее, и ожидало своего часа. Кельсер потянулся мыслью внутрь себя и коснулся олова, выпуская силу, которую сам едва понимал. Олово ожило внутри его, обожгло желудок, как крепкое, выпитое залпом спиртное.
Алломантическая сила пронеслась по телу Кельсера, обострив чувства. Помещение вокруг как будто осветилось, тускло тлевший огонь приобрел почти слепящую яркость. Кельсер ощущал каждое волокно древесины, из которой была сделана табуретка под ним. Он чувствовал вкус хлеба, который украл днем. Но куда важнее было то, что сверхъестественным слухом он слышал крики. Кричали две женщины. Одна — пожилая, вторая — совсем молоденькая, возможно еще ребенок. И молодой голос все удалялся и удалялся.
— Бедняжка Джесс, — пробормотала женщина рядом с Кельсером, и ее голос ударил по ушам. — Ее дитя было сущим проклятием. Скаа лучше не иметь хорошеньких дочерей.
Теппер кивнул:
— Лорд Трестинг все равно прислал бы за девушкой, рано или поздно. Мы все это знали. И Джесс знала.
— И все равно это просто позор! — сказал другой мужчина.
Крики не утихали. Воспламенив олово, Кельсер мог точно определять направление. Голос девушки удалялся в сторону особняка лорда. Эти звуки разбудили что-то в Кельсере, и он почувствовал, как на лице проступила краска гнева.
Кельсер обернулся:
— Лорд Трестинг возвращает девушек после того, как позабавится с ними?
Старый Меннис покачал головой:
— Лорд Трестинг — законопослушный господин. Он убивает девушек через несколько недель. Не хочет, чтобы на него обратили внимание инквизиторы.
Таков был приказ Вседержителя. Он не желал, чтобы вокруг бегали маленькие полукровки — дети, которые могли обладать силой, о которой скаа не полагалось даже догадываться…
Крики затихли, но гнев Кельсера лишь усилился. Он вспомнил обо всех мольбах о помощи. О том, как кричала когда-то другая женщина. Кельсер резко встал, опрокинув табурет на пол.
— Осторожнее, парень, — с испугом сказал Меннис. — Вспомни, что я говорил насчет траты своих сил. Тебе не удастся организовать этот твой бунт, если тебя убьют сегодня ночью.
Кельсер бросил взгляд на старика. Потом заставил себя улыбнуться, несмотря на душевную боль.
— Я здесь не для того, чтобы подстрекать вас к бунту, добрый Меннис. Я просто хочу устроить маленькие беспорядки.
— И что с них проку?
Улыбка Кельсера стала шире.
— Грядут новые времена. Проживи еще немножко — и сможешь увидеть великие события в Последней империи. Счастливо оставаться, и спасибо за гостеприимство.
С этими словами он резко распахнул дверь и шагнул в туман.