Сергей улыбнулся, облизнул губы и зацепил пальцем дверную ручку. Не заперто. Пепел изобразил на портрете невинное любопытство плюс дружелюбную улыбку и вошел.
На обыкновенных офисных черных столах гудела разнообразная компьютерная техника. За сияющим монитором, сгорбившись, будто стараясь спиной загородить картинку, и чуть ли не шаркая носом по экрану, шустрил мосластый громила в черном раскаленном и пропитавшемся потом костюме. На экране маячил развернутый конверт электронной почты, какие-то слова, какие-то цифры…
Человек, будто затылком почуял присутствие Пепла, оглянулся. Рожа у него была загорелая, причем не в Сочах, а где-нибудь на Карельском перешейке. Черная шерсть костюма лоснилась на локтях, вроде как шкаф имел привычку наваливаться на стол локтями, да и работал он, очевидно, за столом. Интересно, в каких это должностях люди в такую жару преют в черных костюмах? Не иначе, похоронное бюро. Нижняя пуговица пиджака висела на честном слове, а рыжьевого кольца на положенном пальце не наблюдалось — холост. Челюсть тяжелая и широкая — типа волевая.
Громила тоже с головы до ног срисовал Пепла и явно прокачал внешние данные в уме. И далее повел себя очень странно. Цокнул по клавиатуре, чтоб свернулась картинка на мониторе, вынул из компьютера дискету, сунул в рот, разгрыз и сплюнул, будто скорлупу ореха.
— Не подскажете, где здесь можно купить сигарет? — ляпнул Пепел и прикинулся совсем уж лохом, тем временем читая человечка, будто газету. Глазки блеклые, без азарта, пустые и прозрачные глазки, как у матерого душегуба. Рожа морщинистая. Пропеченная солнцем и выветренная открытыми просторами. Брови кустистые, колючие, привычные торчать дыбом. Кулаки пудовые, в бороздах шрамов — боец, партачек[5] нет — не из блатных. Пальцы — сардельки, такими по компьютерной клавиатуре не больно-то и попадешь. В общем, далеко не офисный парниша. И обувь какая-то странная, не офисная и не магазинная. Сверхпрочная и пролаченная. В такой шикарно по тайге километры наматывать.
По всем статьям похож на механизатора, приехавшего в город за подарком агрономше на свадьбу (всем колхозом скидывались). Если бы не глаза убийцы.
Амбал, не отвечая на глупый вопрос, медленно-медленно встал; оказалось, он горбатился над монитором потому, что был горбатым по жизни. И вдруг этот «механизатор» из-под мышки, будто градусник, вытащил неслабую дуру, и только благодаря тому, что инстинкт поджег Пеплу копчик, дырка образовалась в стене, а не во лбу Сергея.
Застонали и брызнули в стороны стулья на колесиках, рухнула похожая на рогатину вешалка, загудел-завибрировал антрацитовый рояль в углу. Это Сергей, как мог, уходил с линии огня. И опять беззвучно плюнула огнем волына. Кажись, не чешская дешевка, а крутая «беретта», да еще с глушаком. Квакнул раздробленный пулей дверной косяк. Но внутри Пепла уже проснулся затравленный зверь, и эта тварь закрутила тело Пепла в маятник, которому любой краповый берет позавидует.
И вот уже Сергей вынырнул из волчка рядом с горбатым… Мимо просвистел пудовый кулак. Руки работали сами, подчиняясь не разуму, а инстинкту. Раз, два, три… Сергей перехватил чужую клешню с вросшей в нее «береттой». Чьи мышцы окажутся стальней? Блин, еще случая не было, чтобы Пепел проиграл, но горбун оказался многожильней. Тогда Пепел ударил кулаком другой руки по сжимавшему ствол кулаку. По нулям, мягче было бы пинать ковш бульдозера.
Заход за спину, ступней под колени, сложенными кулаками по затылку. А человеку-горе хоть бы хны. Незыблем оказался горбун, как пирамида Хеопса. Только периодически ядром свистит кулак, и Пепел успевает увернуться в последний миг; только опять пытается найти и проглотить Пепла огромное черное жадное жерло волыны.
И тогда Пепел метнул в дикообразьими иголками взъерошившиеся брови какие-то бумажки со стола и поднырнул под нависающую громадину. И увидел Сергей уже оседающий труп с перерубленным ребром ладони горлом. Ведь зверь в Пепле всегда стремился убить с одного удара. С каждого, потому что шанса на следующий удар может и не выпасть.
Зверь наконец поджал хвост и забился в угол, потому что он не хуже Пепла соображал, как козырно они попали. Где можно приныкать жмура в незнакомом здании, в которое вот-вот набьются тысяч двадцать зрителей? А ведь Пепел засветил на входе свою реальную фамилию, да еще и сделал все возможное, чтоб глаза всем коридорным встречным-поперечным намозолить, так что незаметно ноги из концертного зала не сделать. Пепла по приметам вычислят и, если не повяжут на хате, как минимум, зарядят во всесоюзный розыск. Выходит, вот какую тухлую сюиту накаркал ворон.
Глава 2. Город мастеров
…Похищение человека — наказывается лишением свободы на срок от четырех до восьми лет. То же деяние, совершенное: а) группой лиц по предварительному сговору; б) неоднократно; в) с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия; г) с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия… наказывается лишением свободы на срок от шести до пятнадцати лет…
— Обещаю вам, что не пройдет и половины месяца, как у меня на руках будут реальные доказательства. Кто-то отправится в народное хозяйство, с кого-то посыпятся звезды, а кто-то и загремит за свои грязные делишки в места не столь отдаленные, — пугал москвич.
К тому, что вынужден выслушивать обвинения человека, равного по званию, майор Юрий Витальевич Кудрявцев относился философски. Люди делятся на два типа. Одни занимаются реальными делами, а вторые завидуют и пытаются поймать первых за руку. И нет разницы, из личного жлобства норовит ущучить майора Кудрявцева пришлый майор, или в рамках плана мероприятий примчавшейся из Москвы комиссии по борьбе с коррупцией.
— И последнее, — глядя свысока на собранных в спешно выделенном кабинете сотрудников Управления, среди которых отдувались даже два полковника, с затаенным презрением прогудел майор Горяинов. — Проверка длится всего неделю, но собранных фактов вполне достаточно, чтобы однозначно прийти к выводу…
И тут некстати у Кудрявцева закурлыкал мобильник. Причем, не ответить было нельзя ни в коем случае, потому что этот телефонный номер знали всего три человека. Изобразив покаятельную мину и виновато изогнув спину, Юрий Витальевич неловко выкарабкался и на цыпочках отсеменил в угол кабинета. Так нет же, Горяинов, прервав торжественную речь, сопел, буравил нарушителя ледяным взглядом и ждал, когда недоразумение закончится. Поневоле и понурые сотрудники Управления один за другим уставились на Кудрявцева.
Кудрявцев прижал трубку к уху.
— Майор, они все узнали. Они туда уже едут. С ними Сонечка. Помоги! — Кудрявцеву хватило таланта не измениться в лице и деланно равнодушно занять свое место за длинным столом.
— На чем меня прервали? — в никуда бросил вопрос московский гость, прекрасно зная, что лейтенант Гречкин воспользуется поводом прогнуться.
— Вы говорили, что за неделю пришли к выводу…
— Да. Я говорил о том, что и без всяких комиссий лежит на поверхности. Коррупция в Управлении присутствует. Не надо недельной проверки, чтобы прийти к такому выводу. Достаточно взглянуть на стоящие во дворе машины. На какие шиши, спрашивается, могут приобрести новенькие «тойоты» и «форда» сотрудники вашего подразделения? — В голосе московского майора зазвенело почти искреннее негодование. Кстати, сам он приезжал в Управление на шестисотом. — Короче, с каждым будем разбираться персонально. Это все на сегодня, что я хотел сказать. — И Горяинов, брезгливо ни на кого не глядя, принялся складывать в папочку бумажки с лиловыми грифами и печатями.