Князь же, проводив взглядом заботливого папашу, принялся обходить побоище, переворачивая погибших, — поднимать их он не видел смысла, — и, не найдя ни одной знакомой рожи, вернулся внутрь, к телу разрубленного мага.
— Мдя… — хмыкнул он, не зная, с какой стороны подойти к трупу так, чтобы он не развалился, и, убедившись, что целиком повернуть тело не выйдет, Алекс пнул ногой почти отрубленную голову в чёрном капюшоне.
— Вот гадство… — вырвалось у него. Слетевшая от пинка ткань обнажила лицо убитого, точнее убитой, и Алекс, удивлённо хлопая глазами, смотрел на самую красивую женщину школы, Ингу Валерьевну, преподавательницу основ магии огня.
«Ладно», — собрался он, — «это потом». И, накрыв окровавленной тканью останки красавицы, подошёл к выстроившимся в рядок слугам.
При жизни все они были одарёнными, фонящие в телах остатки магической энергии пока никуда не делись, и князь, пройдясь вдоль своих солдат, с непривычным внутренним трепетом стал срывать надвинутые на лица капюшоны.
— Здрасьте… — глядя в искажённую ненавистью рожу, — а посмертная гримаса ещё не разгладилась, — студента четвертого курса. — Аркадий? Или нет… — но парень точно не принадлежал ни к одной из первых семей, иначе Алекс бы его запомнил.
Перейдя ко второму, очень невысокому человечку, он удивился ещё больше, обгорелое лицо сделало бы его неузнаваемым, если бы не большая лысая голова и неподражаемо оттопыренные уши, не оставляющие выбора — недавний сосед по комнате, постоянно сомневающийся Антон Клячкин.
— А ты-то здесь откуда? — с сожалением произнёс князь. — Славы захотелось?
Но, понятное дело, зомби молчал, уставившись расфокусированными глазами куда-то мимо Алекса.
Следующего, тоже порядком побитого парня лет двадцати — двадцати двух, князь не узнал, но не сомневался, что где-то видел, вот только где именно — не вспомнил.
Перейдя к высоченному, так же облачённому в безразмерный балахон, слуге, Алекс замер в нерешительности, но, отбросив сомнения, сорвал обугленную ткань, — пуляющие чем попало во все стороны маги больше вредили сами себе, — и с облегчением выдохнул, вместо уже записанного во враги Леонида под балахоном оказался какой-то совсем незнакомый тип — рыжий, белоглазый и со свёрнутым набок носом.
«Нет, точно не видел», — определился князь и, отвлекаясь от созерцания мёртвой физиономии, повернулся к поднимающемуся из подвала Бельскому, несущему закинутых на плечи, словно пару мешков с картошкой, обоих студентов.
— Как они? — даже не пытаясь помочь, поинтересовался князь.
На что директор, косясь на убиенного здоровяка, сухо кивнул — живы, и, остановившись перед выходом, попросил:
— Проверь.
На что Алекс, а вокруг так и клубился зелёный туман, — кроме скрытности, дававший ещё и возможность контроля занятого им пространства, — тут же ответил:
— Чисто.
Сурово зыркнувший на него Бельский переспрашивать не стал, понимая, что возможности тёмного гораздо выше его собственных, и пожелай он навредить, давно бы это сделал.
Проводив взглядом Архимага, князь продолжил «знакомиться» со своими слугами, но, кроме парочки старшекурсников, никого больше не узнал и, отправив мертвецов охранять территорию, следом вышел сам.
На траве, возле отца и лежащего на спине наследника, ошарашенно хлопая глазами, сидел Юрий и, уставившись на проходящие мимо трупы, потрясённо молчал.
— Что, — подойдя ближе, усмехнулся Алекс, — нравятся?
Переведя взгляд на источник звука, — а в том виде, в каком до сих пор находился князь — растекающийся зелёным туманом лич, — узнать его он, конечно, не мог, и закрыв глаза рукой, зачем-то потряс головой.
— Ну и ладно, не очень-то и хотелось, — улыбнулся князь и, чтобы не нервировать парня, отошёл в сторону.
Ему, до сих пор пребывающему во взвинченном состоянии, — так бывало всегда после охоты, — очень хотелось «продолжения банкета», тем более он точно знал, что, кроме находившихся в подвале одарённых и оставленных «на стрёме» охранников, неподалеку есть ещё маги.
Как минимум, небольшая группа, — точное количество он назвать не мог, — пряталась где-то возле северного входа, и ещё кто-то — это, скорее всего, был одиночка, дежурил возле южного.
— Только на рожон не лезь, — правильно оценив состояние тёмного, попросил Эдуард Константинович.
Князь кивнул и, вновь принимая вид живого человека, первокурсника Ильи, сунул руки в карманы порядком мятых и запачканных брюк и, насвистывая какую-то весёленькую мелодию, пошёл знакомиться.
— Одного хотя бы оставь, — уже в спину бросил Бельский.
Алекс кивнул, не оборачиваясь, он с самого начала не собирался убивать всех, но, войдя в раж, попросту не смог остановиться. Привычка, куда от неё денешься… За столетия привыкший думать лишь о том, чтобы несильно повредить материал, — а тогда в «языках» нужды не было, — сейчас он просто не мог заставить себя остановиться. Хоть своих не трогал, — в отличие от Лича, — и то хлеб.
Того, что тот снова появится, Алекс не боялся, дремавшее в его голове существо выходило на первый план нечасто, в основном когда князь попадал в безвыходное положение, или же когда он сам выпускал «зверя», прекрасно понимая, что ему тоже нужно изредка развеяться.
Но по мере приближения к цели, — а теперь уже ясно различались отдельные ауры одаренных, — он с сожалением понял, что снова убьёт всех, но в этот раз не потому что не сможет остановиться — убьет, потому что будет работать в полную силу. Как минимум двое из группы рангом равнялись Бельскому, а может и превосходили его, и, что самое неприятное, эти двое были тёмными.
Здесь нужно сделать небольшое отступление: Алекс, проживший огромное количество лет в окружении мертвых, мог по праву считаться виртуозом некромантии, а имея под рукой лишь достаточно ограниченное количество нужной литературы, он, методом проб и ошибок, делал такие вещи, о которых никто из тёмных даже не слышал. Кто-то по причине нехватки информации, кому-то банально не хватало времени.
Плюс он владел древними фолиантами магии стихий и за годы бездействия вызубрил их от корки до корки, постоянно проверяя что-нибудь новенькое на приходящих охотниках.
Но этого ему всё равно было мало, чтобы заполнить пробелы, Алексу не хватало знаний, и, когда он попал сюда, в прошлое, эта проблема отпала, сделав из него по-настоящему могущественного волшебника. Ведь он, соединив все виды боевой магии, стал
единственным супер-универсалом, объединив в себе два начала: свет и тьму, и сочетая их, питался абсолютно любой энергией, хоть мертвой, хоть живой.
Поэтому предстоящая схватка его не пугала, он знал, что справится, но так как рисковать без нужды не любил, продумывал всё до мелочей.
***
Двести метров до цели.
Замедлившееся время многократно умножает восприятие, а князь, словно птица раскидывая руки, собирает всю энергию, до какой только может дотянуться, и, не глядя, вливает в неупокоенную душу недавно умершей женщины, тут же до краёв заполняя её тьмой.
Сто пятьдесят метров.
Несколько пассов, тихий шёпот, и вот перед ним, на расстоянии вытянутой руки, летит вершина мастерства некроманта. Сильная, умная, хитрая и, что самое главное, невероятно смертоносная и злобная сущность — Банши.
Сто метров.
Уже слышны голоса тихо переговаривающихся меж собой магов. Алекс тянет тьму отовсюду, но понимает — на всех не хватит, почуявшие его тёмные занимаются тем же, и вскоре, буквально через несколько секунд, в этой части кладбища не остается ни крупинки бесхозной энергии.
Жестом отводя Банши в сторону, — она должна стать сюрпризом, — Алекс, рассчитывая на скоротечность боя, переходит в боевую форму, по его прикидкам, — спасибо тебе, Инга Валерьевна, — запаса силы хватит примерно на три минуты, и от того, как он начнёт схватку и сможет ли удержать темп, зависит, куда пойдёт собранная энергия, в защиту — что равносильно поражению, или всё же он будет атаковать и тогда с большой вероятностью победит.