— Илья, — встретив взгляд девушки, слегка поклонился князь, проигнорировав протянутую руку. — Илья Болдырев.
— Ой, прости. Ирина Ливнева. А ты тут живёшь?
— Очень проницательно, — усмехнулся Алекс, — сама догадалась, или подсказал кто? — ему почему-то захотелось, чтобы девушка поскорей ушла. Не то чтобы он был против женского общества, но к ней почему-то сразу испытал сильную неприязнь.
Настолько прохладно встреченная, девушка ещё с минуту поканючила что-то и в конце концов убралась, оставляя Алекса наедине со своими мыслями.
«Интересно», — думал он, — «если это не случайность, и гостья действительно пришла посмотреть на меня, значит, следует ждать и других посетителей? Сколько здесь учится представителей элиты? И наверняка каждый из кланов отправит своих разведчиков».
«Ну нет, так дело не пойдёт», — решил Алекс. — «У меня и без этого есть чем заняться», — и, подойдя к двери, он передвинул собачку замка. — «Пусть думают, что никого нет, так всем будет лучше».
И действительно, стоило ему улечься на койку, как кто-то, подёргав за ручку двери, осторожно постучал и, не дождавшись ответа, демонстративно громко протопал по коридору. Причём князь готов был руку дать на отсечение, что этот кто-то сейчас стоит и смотрит, а не выйдет ли кто из запертой комнаты?
«Нет, но вот они меня совсем за идиота держат?» — обиделся за себя Алекс. — «Я вроде повода не давал так к себе относиться…» И он, воровато оглянувшись, пошевелил пальцами, бормоча простенькое и малоизвестное, но действенное заклятье, создающее из подручных материалов, — а в руках у него был только хлеб, — миниатюрных подглядывателей.
Закончив с колдовством, он выпустил с ладони на пол небольшую горошину из хлебного мякиша и, довольно ухмыляясь, проводил её взглядом до двери, затем закрыл глаза и подключился к своему разведчику.
Ну да, так и есть. Ещё одна девица, считающая себя самой хитрой, стоит, прижавшись, в конце коридора и что-то увлечённо пишет, уткнувшись в коммуникатор.
Хорошенько запомнив, как она выглядит, Алекс заставил горошину подкатиться под кроссовок девушки и, дождавшись, когда она раздавит хлебный мякиш, удовлетворённо открыл глаза.
Теперь он будет знать, где в случае нужды искать студентку, точнее, не её саму, а её обувь. Своеобразный маячок действовал примерно неделю и, имея радиус отклика около километра, вполне покрывал всю занятую школой территорию.
Вновь перейдя к галанету, князь без труда нашёл и эту представительницу прекрасного пола, Анна Расторгуева — дочка одного из министров Империи.
Девятнадцать лет, третий курс, лесная ведьма — это то, что походило на правду, дальше же находились лишь всякие сплетни, причём отчего-то взаимоисключающие друг друга.
Конечно, существовала вероятность, что обе девушки действительно искали Юрия, тем более он оказался близким другом наследника, но Алексу почему-то в это не верилось, хотя может он и заблуждался, подсознательно переоценивая свою значимость. Ведь Александр, даже будучи тёмным магом, всё же оставался человеком, — пусть и с натяжкой, — а человеку, как известно, ничто человеческое не чуждо.
Полистав ещё какое-то время странички галанета, в основном собирая основные сведения про кланы обеих девушек, он получил оповещение о времени собрания будущих первокурсников и, посмотрев на часы, решил, что можно потихоньку собираться.
Пара брюк, три рубашки, три комплекта белья и семь пар носков — вот и всё имущество некроманта, казавшееся ему чем-то нереальным. Используя столетиями один и тот же наряд — длинный чёрный балахон, поначалу он с опаской отнёсся к обновкам, но потом привык, сочтя такую одежду гораздо более удобной. Князь бы, конечно, купил вещей побольше и получше качеством, но финансов библиотекарши оказалось не так много, как он решил в начале, а заниматься отъёмом средств у граждан пока не хотел, опасаясь где-нибудь засветиться. Тем более, как он узнал, город был буквально нашпигован видеокамерами, и тот факт, что он не попал на них, когда «вербовал добровольцев» для участия в псевдо-похищении девочки, можно было отнести только к случайности, а вновь уповать на случай явно не стоило.
Наугад выбрав рубашку и брюки, Алекс критически подошёл к зеркалу и снова сморщился: внутренне до сих пор ассоциируя себя с тем, кем был все прошедшие годы, он никак не мог привыкнуть к хилому телу подростка, хотя понимал, что дело лишь во времени — полгода, ну или немногим больше, и всё изменится, главное — поскорее начать занятия.
Осторожно приоткрыв дверь, — а он побаивался встретить кого-нибудь вроде той девчонки, — Алекс вышел наружу и, убедившись, что никто его не ждёт, направился к выходу из общаги.