Поэтому предстоящая схватка его не пугала, он знал, что справится, но так как рисковать без нужды не любил, продумывал всё до мелочей.
Двести метров до цели.
Замедлившееся время многократно умножает восприятие, а князь, словно птица раскидывая руки, собирает всю энергию, до какой только может дотянуться, и, не глядя, вливает в неупокоенную душу недавно умершей женщины, тут же до краёв заполняя её тьмой.
Сто пятьдесят метров.
Несколько пассов, тихий шёпот, и вот перед ним, на расстоянии вытянутой руки, летит вершина мастерства некроманта. Сильная, умная, хитрая и, что самое главное, невероятно смертоносная и злобная сущность — Банши.
Сто метров.
Уже слышны голоса тихо переговаривающихся меж собой магов. Алекс тянет тьму отовсюду, но понимает — на всех не хватит, почуявшие его тёмные занимаются тем же, и вскоре, буквально через несколько секунд, в этой части кладбища не остается ни крупинки бесхозной энергии.
Жестом отводя Банши в сторону, — она должна стать сюрпризом, — Алекс, рассчитывая на скоротечность боя, переходит в боевую форму, по его прикидкам, — спасибо тебе, Инга Валерьевна, — запаса силы хватит примерно на три минуты, и от того, как он начнёт схватку и сможет ли удержать темп, зависит, куда пойдёт собранная энергия, в защиту — что равносильно поражению, или всё же он будет атаковать и тогда с большой вероятностью победит.
Пятьдесят метров.
Глухой взрыв, и в центр группы магов летит вырванный из земли здоровенный памятник.
— Ловите, — ухмыляется князь, представляя, как вытягиваются лица оппонентов. Они ведь видят некроманта и готовятся к стандартной тёмной атаке, но вместо того, чтобы лупить прахом или ещё чем-то из тёмного арсенала, князь запускает в полёт кусок гранита.
Тот ещё не упал, а вокруг цели уже закручивается ветер и, страшно завывая, поднимает в воздух всё, что может сорвать с места: венки, скамейки, портреты, даже несколько слабо закреплённых оградок уходят в воронку сильнейшего смерча.
Тридцать метров.
Поднявшаяся в воздух земля закрывает солнце, тёмные, — а вместе с ними и четверо статистов стихийников, — в шоке, они ничего не видят и, тратя все силы на поддержание щитов, медленно пятятся назад.
Собрав максимально возможное количество сил для этого заклинания, Алекс, сам становясь частью бушующего вихря, выбрасывает в воздух несколько тысяч ледяных осколков, которые, повторяя траекторию воздушного потока, словно тёркой снимают и так едва живые щиты магов.
Десять метров.
Он отлетает назад.
Двадцать метров.
Ещё дальше.
Тридцать.
Пришло время той, в которой чёрным огнем горит столько тьмы, что оставшиеся без защиты маги просто не успевают понять, что же с ними произошло, настолько голодной и злой оказывается Банши.
Время замедляется… Ветер стихает… Алекс устало опускается на упавшую рядом с ним скамейку и, глядя на растворяющуюся в лучах солнца призрачную помощницу, слышит размеренное похлопывание.
— Браво! — раздаётся чей-то голос. — Браво, молодой человек…
Князь медленно оборачивается, понимая, что это подтянулись те, с южных ворот, и с удивлением смотрит на невесть откуда взявшуюся Алёну и её рыбоподобного дядюшку, графа Александра Карловича Дешина.
— Привет, дорогая… — устало выдыхает князь, определённо не понимая, почему они здесь, но осознавая, что ничего хорошего от появления графа с племянницей ждать не приходится.
— Ну здравствуй, зятёк, — усмехнувшись, поздоровался граф, тут же добавив. — И прощай, — гаденько так улыбнулся.
— Зачем вы здесь? — понимая, что всё, финита ля комедия — конец неотвратим, всё же пытается отсрочить Алекс. Он много читал и знает, что злодеи любят говорить, особенно перед тем, как сделать очередную пакость, а в том, что граф Дешин злодей, сомневаться не приходится. Вот только говорить он отчего-то не хочет.
— Дядя, не надо! Отпусти его! — пытается шагнуть к Алексу Алёна, и князь только сейчас замечает её связанные за спиной руки.
— Заткнись, — бросает племяннице граф и, отталкивая девушку так, что она падает и, врезаясь головой в оградку, теряет сознание, возобновляет прерванный каст.
Мозг князя лихорадочно работает, он и так не хотел умирать, а теперь, видя реакцию девушки, нежелание только усилилось.
Причём понимая, что если бы граф хотел его просто убить — убил бы быстро, без изысков, а он ковыряется, явно готовясь не только уничтожить князя, а сделать это как-то по-особенному.