– Брысь отсюда, – осторожно приказал Контейнер, покосившись на Олега Игоревича. Тот робко кивнул, и псина, совершенно по-человечески вздохнув, грузно спрыгнула с кровати.
Контейнер тут же застолбил место, швырнув на кровать рюкзак, и сказал:
– Мыться и жрать. Собираемся в харчевне.
Харчевня при постоялом дворе оказалась на диво хороша – беляшей, правда, пришлось ждать сорок минут, зато пиво было свежее и холодное, да и беляши заслуживали столь долгого ожидания. Даже Раиса Петровна одобрительно кивнула, выражая профессиональное уважение местному повару. Остальные же молча накинулись на горячую еду, первую за неделю. Мясной сок стекал по подбородкам.
Отвалившись от стола, Контейнер распорядился:
– Задача на сегодня. Рассредоточиться. Попарно. Раиса Петровна – с Шифром. Пеева – с Олькой. Капитан – с Ренькасом. Я пойду сам. Побродить по городу. Меньше говорить, больше слушать. Вечером собираемся здесь. Обмен слухами. Систематизация полученной информации. Составляем план на завтра.
– Чё слушать-то? – поинтересовался немногословный обычно Шифр.
– Все. В первую очередь – кто в городе главный. У кого власть. Кому подчиняются люди с оружием. Кого боятся. Кто хочет главного подсидеть или свергнуть. Какие настроения в народе.
– И зачем это нам? – спросил Ренькас.
– Затем, – веско ответил Контейнер, – что из слухов можно будет понять текущую ситуацию и составить план дальнейших действий. Наш клан был опорочен и уничтожен не просто так. Это элемент большой игры. И когда мы разберемся, кто сейчас при власти, может быть, найдем ниточки, ведущие к главным игрокам. Все понятно?
– Так точно, – ответил Олег Игоревич.
Атаманша Пеева только вздохнула. Привычка Контейнера к армейскому канцеляриту и армейской же субординации ее раздражала уже не первый день.
«Ничего, – подумал Контейнер. – Привыкнешь, бандитка доморощенная. И не таких обламывали».
– Если вопросов больше нет, – заключил он, – приступайте. И помните: наше дело разведка, а не диверсии и война. Так что – по-тихому, без шума и пыли…
Идея побродить по городу и собирать слухи оказалась не такой уж и продуктивной. Конечно же, Контейнер начал с базара – где ж еще окунуться в атмосферу Керчи сегодняшней, перепуганной и напряженной. Но торгаши оставались торгашами всегда, даже накануне большой войны (в наступлении которой Контейнер не сомневался, все к тому шло). Продавцы овощей яростно торговались за каждый медяк, жестянщики нахваливали свое барахло, покупатели ныли из-за дороговизны (цены буквально за месяц взлетели втрое), коммерсанты оправдывались стандартно – мол, что вы хотели, и соляра подорожала, и овес, про патроны нечего уж и говорить, при таких расценках нормальный наемник обходится на вес золота, дешевле уж прикладом бить, чем стрелять.
Контейнер где-то часика полтора циркулировал в толпе, слушая, нюхая, наблюдая, то и дело натыкаясь то на Пееву, то на Ренькаса, то на Олега Игоревича с его псиной – члены команды тоже мудрить не стали и поперлись на рынок. Все было стандартно и шаблонно, никакой новой информации не несло. Контейнер совсем уж было разочаровался в своей идее и собрался идти напрямую к городскому управителю Керчи, когда на рыночной площади началось странное.
Он даже не сразу понял, что именно привлекло его внимание. Просто люди вокруг начали говорить на полтона ниже, движения стали чуть суетливей, взгляды опустились к земле.
Потом наметанный глаз Контейнера вычленил из толпы высокого и худого старика – классического такого восточного старца с крючковатым носом и обтянутым пергаментной кожей черепом. Казалось бы – старик как старик, таких на улицах Керчи тринадцать на дюжину, но Контейнер интуитивно почувствовал: не простой старик. Совсем не простой. Во-первых, взгляд. Цепкий, как у ястреба, все подмечающий. Во-вторых, одежда. С виду – старая, потрепанная, самая заурядная, а вот ботинки – новенькие, с «гортексом» и на «вибраме», явно с армейских складов, стоят такие – будь здоров! И под курточкой под мышкой знакомо топорщится кобура. Да и куртка явно великовата для жилистого старца, однако не висит мешком, а облегает плотно. Или старик чрезмерно накачан, или – что более вероятно – надел бронежилет.
И выражение лица – властное, брезгливое, надменное. Лицо человека, привыкшего управлять.
Что же он делает в толпе? Играет в Гаруна аль-Рашида? Хождение в народ?