Сеть была этажами над школой, где был весь ужас. Они не могли быть тут в мире, здесь произошло слишком много несправедливости, трагедий. Я подумала об Олдмене и его бабушке, которая и мухи не обидела бы. Было ли это так? Знала ли она, что делали другие? Кошмары этого места были непреодолимыми.
— Бренна, — сказала я осторожно, она нервно поправила свитер. — Пока мы не начали, можно задать вопрос?
Я знала, что Ребекка и Дек не знали об этом, так что быстро заговорила, не дав ей шанса отказать:
— Когда мы брали у вас интервью, вы хотели рассказать, что видели плохое. Но не рассказали. Может, поведаете сейчас?
— Сейчас? — спросила она. — Перед походом на его территорию?
— Мы видели его прошлой ночью, — просто сказала я, не глядя на Декса. — Не думаю, что у него есть территория. Он бегает всюду, сорвавшись с поводка.
Лицо Бренны исказилось.
— Боже. Лучше бы вы так не говорили. Я не смогу работать. Порой я остаюсь после уроков для проектов и…
— Чем скорее мы узнаем об этом, — сказала я, двигаясь к неизвестном, — тем скорее призраки смогут уйти. Или школа станет известной из этой серии, и родители потребуют новую школу, или мы вам поможем.
— Перри, — предупредил Декс.
Я не слушала его. Я знала, что не стоило так говорить. Я знала, что на первой встрече Бренна восприняла нас за говорящих с призраками, думая, что мы решим проблему. Я все еще так не думала, но если мы могли, попробовать стоило. Все начиналось с понимания проблемы.
Бренна прислонилась к батарее и скрестила руки. Она вздохнула, локон упал на лицо.
— Ладно, я расскажу. Но быстро, потому что это не лучшее воспоминание, — я кивнула, пытаясь передать свое отношение. — Я учила класс делать коллаж, используя краски и разные материалы, типа бумаги, земли и веток. Я хотела сделать что-то другое, что бросит вызов их разуму и окружению. Я решила, что мы сходим на второй этаж. Дейвенпорт в ту неделю не было, и я убедилась, чтобы учителя не знали об этом. Этажи могут быть опасными. Многое сверху разваливается. Но второй этаж выдержал бы.
Она нервничала, но продолжала. Дождь застучал по окнам, утренний свет потускнел, и снаружи словно был вечер.
— Мы были в двух комнатах от лестницы. Я хотела, чтобы дети взяли материалы сверху и принесли в этот класс, чтобы вложить кусочки истории в проект об этом месте. Все было хорошо, пока Джоди не ушла.
Эта зараза Джоди.
— Я не сразу поняла, что она ушла, — продолжила она. — Стоило лучше следить за ней, я знала, что она может уйти играть с Элиотом. Я оставила детей на минуту и пошла за ней по коридору. Я пришла в комнату со шкафом, увидела ее следы в пыли, ведущие туда. Дверь шкафа была даже приоткрыта. Я тихо позвала ее, не желая привлекать других учеников, а потом открыла дверь. В шкафу было полно халатов разных размеров. Старых, наверное, принадлежащих работникам. Один халат пошевелился, словно Джоди пряталась за ним.
Она глубоко вдохнула и убрала волосы с лица.
— Я позвала ее. Сказала, что нашла, и если она не выйдет, быть беде. Но она не ответила. И я полезла в шкаф за ней. Двери закрылись, заперев меня в нем. Я была в ловушке и знала, что Джоди там не было. Я пыталась открыть дверь, толкала весом, дергала ручку, но не хотела привлечь внимание к себе. А потом я ощутила жаркое дыхание на шее, длинные ладони на талии…
Я чуть не проглотила язык, представляя это, ее страх. Он был на лице Бренны. Она зло вытерла слезу рукой.
— Я начала звать детей, пока эта шутка… держала меня. Она шептала мне жестокие слова на ухо, хотя я их не понимала. Я чуть не сошла с ума. А потом Джоди закричала снаружи, требуя оставить меня, и дверь открылась, я выпала на пол. Мы тут же спустились, я была так потрясена, что чуть не убежала сразу. Хуже того, когда мы вернулись в класс, посреди комнаты стоял мольберт. Он был пустым, когда я уходила, но теперь на нем был рисунок. Черное существо, похожее на человека, с белыми глазами и длинными руками и ногами. Джоди указала туда и сказала: «Смотрите, мисс Бренна. Это было с вами в шкафу», — она с тревогой посмотрела на нас. — Не знаю, кто его нарисовал, но, наверное, Элиот или Шона. Я порвала рисунок и сожгла. Я не хотела его видеть. И я не видела плохое с тех пор.
Я не могла пошевелиться, а Декс сказал Бренне:
— Вы точно хотите вести нас наверх?
Она кивнула.
— Я не могу жить в страхе. От страха мне плохо. Часто болит голова или живот. Когда я провожу день дома, даже если мне плохо, я чувствую себя умиротворенно. Защищенной.
Я нахмурилась.