— Ага, — он почесал голову. — Она была настоящей.
Я чуть не рассмеялась от его вялого тона.
— А как еще понять?
— Не знаю, — сказал он. — Думаю, двойник не знает твою сущность, твои мысли. Они самозванцы. Забавно, что мы так долго их не встречали, да?
— Лучше никогда, — сказала я, Ребекка вернулась в здание, ее волосы были растрепаны вокруг лица, камера светилась в руке.
— Бурно, — отметил Декс очевидное.
Ох, неловкий вечер начался.
Ребекка убрала волосы с глаз.
— Кошмар. Может, стоит все перенести в столовую и начать снимать пораньше. Снаружи еще светло, и немного света проникает в окна. Так будет проще.
И не так страшно. Пока персонал покидал школу, мы пошли за своими вещами, чтобы подготовиться к последней ночи.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Наша новая штаб-квартира была жуткой, как я и представляла. Серьезно, школьная столовая и днем не радовала, когда ученики толкались в очереди свете ламп, а поварихи выдавали гадкую еду. Хотя в этой школе они могли подавать филе лосося с киноа. Не важно. Все равно жутко.
Мы выбрали три стола у дальнего угла столовой, откуда было видно дверь, если кто-то войдет. Конечно, над нами были окна, что страдали от ветра, дождя и хвои, и я знала, что нас легко могли достать. Но мелочи придавали ощущение безопасности, даже если оно было лживым.
Мы разложили вещи, и Декс передал по кругу остатки виски, не удивившись отказу Ребекки. Мы выпили в последний раз за шоу. Если бы я не боялась, я бы пустила слезу.
— Подними же чашку, и произнесем тост, — запел он одну из наших любимых песен «Faith No More».
Я подняла пластиковый стаканчик.
— За то, что болит у тебя сильнее всего. За ненормальное, что не станет нормальным.
Он подмигнул мне.
— За нас.
Мы собрали приборы и пошли для последних съемок. Хотя свет вечера проникал в окна, каждый шаг был тревожным и страшным. Не помогало и то, что мы начали с четвертого этажа.
Худшего этажа.
Там, где были умирающие и психически нездоровые.
Я понимала, почему Декс и Ребекка решили пойти туда. В тусклом свете дня это было проще перенести. Свет делал все менее страшным, хотя мы знали, что монстрам плевать на время дня. Я хорошо знала об этом.
Нам толком не требовался фонарь, это радовало, окна были вдоль лестницы и на этаже, пропускали серый свет. Я нервничала, пока мы проходили мимо второго и третьего этажа, пока обходили место, где остановился Гэри Олдмен. Дальше я еще не бывала.
Я глубоко вдохнула и шла перед Дексом и Ребеккой. Хотя они были последними на этом этаже, от них не осталось следов. Ветер сдул пыль, усеял пол хвоей и листьями. Тут было на десять градусов холоднее, эта разница била молотом.
— Тут и в прошлый раз было так холодно? — спросила я, воздух ранил легкие, дыхание вылетало паром.
Декс покачал головой.
— Нет, — его зубы стучали. — Подержитесь вместе, дамы, я быстро, — он сунул камеру мне в руки и побежал по лестнице.
— Декс! — заорала я вслед. — Куда ты?
— За куртками, — крикнул он, приближаясь к третьему этажу.
Я посмотрела на Ребекку, чтобы она сказала, что в порядке. Но она горбилась, обвивая себя руками, лицо было снежного цвета.
— Ты в порядке? — спросила я.
Она сглотнула и кивнула.
— Да. Просто и мне холодно, — она выпрямилась и пошла по коридору, заглядывая в комнаты и озаряя их светом.
— Что ты делаешь? — спросила я, следуя за ней.
— Осматриваюсь, — сказала она, поглядывая в стороны, пока шла. — Когда я была тут в прошлый раз, показалось, что что-то было в одной из комнат.
Конечно, только тот, кто никогда не видел призраков — только огни, звуки и странную музыку — мог бы так смело идти по этажу.
— Что же? — спросила я, не отставая.
— Рисунок на стене, — сказала она, направляя луч фонаря в комнату. — Ага, — она прошла внутрь и встала у проема. Я смотрела, как она водит по стене. Она была права, там что-то было. Черно-красное месиво, словно кто-то рисовал углем и кровью. Тут были раньше психически больные, это не удивляло.
— Что там? — спросила я, не желая подходить ближе.
— Помогите, — мрачно сказала она. — Помогите, они убьют меня, — от ее слов в груди появился лед. Она медленно посмотрела на меня. — Кто они?
Я шагнула в комнату.
— Думаю, это медсестры.
Она выпрямилась.
— Откуда ты знаешь?
— Потому что, — сказала я, глядя на кроссовки, — прошлой ночью, пока я была в комнате отдыха, я видела Шону. Она сказала, что ее убили, не дав даже умереть от болезни. Она сказала, что многих сжигали или душили подушками, чтобы освободить место.