Пепел к пеплу (ЛП)

— О, — сухо сказала она, медленно опуская взгляд на пол. — Все хорошо, я уберу.

Вдруг Ребекка побежала помогать моей маме, повела ее на кухню. Мои слова задели ее.

Хорошо.

Я посмотрела на папу, тот вел себя так же, как мама, только не уронил бутылку вина. Он был лишен дара речи. Это было впервые с ним.

Я ощутила, что Декс встал за мной, опустил ладонь на мое плечо, а Ребекка пришла с кухни и принялась вытирать пол бумажными полотенцами.

— Мистер Паломино, — сказал он официальным тоном, — я люблю вашу дочь. Я обещаю, что буду любить ее, сколько мы будем вместе. Знаю, она важна для вас. Она драгоценна. И я знаю, что она бывает проблемой. Но я хочу, чтобы вы знали, что у меня только благие намерения.

Отец медленно кивнул, глядя на нас так, словно не был уверен, что мы сделаем или скажем дальше. Страх отца не был в новинку, но в этот раз он радовал. Он словно уважал меня. Я словно вернула немного власти.

Он кашлянул и расправил плечи. Он улыбнулся натянуто, но все же это было.

— Что ж, надеюсь, вы не против отбивных. Медленно готовили весь день.

Он повернулся и прошел к Ребекке, помог ей вытереть пол.

Я посмотрела на Декса и хотела сказать, что у нас получилось.

Он тепло улыбнулся мне, словно гордился, и поцеловал меня в лоб. Это все.

* * *

После этого вечер прошел гладко. Ада вернулась из школы и разрыдалась, увидев меня, тушь потекла по ее щекам.

— Тебе нужна стойкая, — сказала я, обнимая ее, и она плакала мне в плечо.

— Я пробовала, — она вытащила платок с монограммой, наверное, от какого-то дизайнера, и вытерла им щеки. — Она наносилась с комочками, — она всхлипнула.

Мы вышли к машине и забрали сумки, включая камеру и весь материал. Мы с Дексом заняли мою старую спальню, а Ребекка спала на диване в кабинете моего отца. Пока ужин готовился — мама держалась уже лучше после случая с вином — мы устроили студию в моей комнате и позвали Аду посмотреть. Мы просмотрели весь материал, и, хотя порой было сложно вспоминать страх, что преследовал нас еще вчера, было и хорошо. Без правок, музыки и прочего у нас уже был лучший эпизод.

Ада прислонялась ко мне, мы сидели на кровати, а Ребекка и Декс — по краям, и мы смотрели на компьютер у меня на столе.

— Уже передумала?

Я улыбнулась и покачала головой.

— Нет. Грустно, что это конец, но мы поступаем верно. Уходим громко.

Она убрала светлую челку с глаз и прижалась головой к моему плечу.

— Я рада, что за тебя больше не нужно переживать.

— Надеюсь, мне не придется переживать за тебя, — сказала я.

Она напряглась на миг, я ждала ее слов, но она молчала. Об этом мы поговорим позже. Она вытянула длинную ногу и постучала по спине Декса.

— Эй, братец.

Декс оглянулся.

— Осторожнее, кроха.

— Но ты же мне теперь как старший брат?

— Буду, — сказал он. — И тогда пощады не жди, Всего пятнадцать.

Она показала ему язык.

— Через месяц шестнадцать.

— Тебе же хуже, — улыбнулся он. — Жаль, нет песни про шестнадцать.

— Уверена, ты что-нибудь придумаешь, — сухо сказала я.

Я устроилась среди подушек с сестрой рядом, с любимым и лучшей подругой в одной комнате со мной, и я поняла, как мне повезло. Может, я была без работы, может, родители никогда не поймут меня, но в моей жизни были эти люди, и они меня понимали.

Я посмотрела на кольцо.

Я была самой везучей в мире.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

После ужина, где родители говорили о мелочах, а Декс с Адой спорили из-за переснятого фильма, мы разошлись переварить еду, выпить вина и поболтать. Мои родители сказали, что будут у друзей. Они явно хотели где-то выпить и обсудить мои гадкие поступки. Остальные собрались у телевизора, надеясь найти что-то интересное.

После пятого бокала вина мне было не очень хорошо. Я вытащила из холодильника бутылку воды и сказала, что пойду в кровать.

— Я скоро буду, — сказал Декс.

Я кивнула и пошла, покачивая бутылкой, в спальню родителей, чтобы взять немного «Экседрина», какой часто бывал у мамы.

Я прошла в их спальню и открыла шкафчик, порылась среди бутылочек, но ничего от головной боли не нашла. Я сама была виновата, выпила столько красного вина после недели виски и пива, но я не удержалась, ведь мы праздновали нашу помолвку.

Я сдалась, закрыла шкафчик и хотела уйти, но решила проверить тумбочку со стороны мамы. Я выдвинула ящик и увидела там бутылочку «Экседрина». Я вытащила его и увидела парочку прописанных бутылок таблеток. Я не думала, что мама принимала лекарства, решила, что это что-то сильнее, типа «Викодина», который я принимала подростком.

Я взяла пару бутылочек, не понимая, почему их так много, и поднесла к свету, падавшему из коридора.

Они были от доктора Фридмана — моего психиатра — и я знала эти названия. Хоть я не могла быть уверенной на сто процентов, но у Декса были похожие лекарства, которые не давали ему видеть призраков, которые я прятала, чтобы раскрыть правду.

Похоже, мама принимала такие же лекарства.

Дрожащими руками я спрятала их в ящик вместе с «Экседрином» и села на край их кровати, крутила в руках две другие бутылочки. Я сидела так пару минут, пыталась понять это, понять, что делать. Я услышала, как закрылась дверь моей спальни, встала и вышла с таблетками в руках.

Я не могла поверить, что снова делала это.

Я прошла в спальню и тихо закрыла за собой дверь. Декс сидел на кровати, читал «Стрелка» с моей книжной полки, выглядя заинтересованно. Я сунула таблетки в сумочку, скрыв их на время, и переоделась в футболку для сна.

— Детка? — я забралась под одеяла.

— Ммм? — он не отрывал взгляда от страниц.

— Как назывались лекарства, которые не давали тебе видеть призраков?

— Хлозарил, зипрекс и другие, — сказал он, медленно опустил книгу и хмуро посмотрел на меня. — А что? Хочешь их принимать?

Я рассеянно покачала головой, думая об его словах. Эти таблетки были у мамы. Как такое было возможно? Почему мама принимала таблетки от галлюцинаций?

— Прием, — Декс помахал рукой перед моим лицом. Я растерянно смотрела на него. Он покачал головой. — Не важно. Я говорю со стеной, — он опустил взгляд на мою грудь. — С сиськами.

— Что ты говорил? — спросила я.

— Зачем тебе это?

Я пожала плечами как можно спокойнее.

— Просто так.

Я не хотела рассказывать ему, что сделала, его это задело бы. Я не хотела менять таблетки, но мне нужно было знать. Я должна была знать. Мама не призналась бы в таком, особенно после того, что было с ее матерью и дочерью. Блин. Блин. Чем больше я думала об этом, тем безумнее казалась ситуация, тем больше было сложностей.

Если мама принимала таблетки, потому что была такой же, как я или Пиппа, то все время она знала, через что я проходила. И она отрицала нашу связь.

Я должна была знать, так ли это. Я заслужила знать.

— Перри?

Я посмотрела на него.

— Что в твоей голове?

— Думаю, нам нужно остаться тут до конца недели.

Он вскинул голову.

— Что? Может, не надо?

— Эй, у тебя уже неплохо получается ладить с моими родителями.

— Нет, детка. Может, они одумаются, но, хоть я и хотел бы их завоевать, ты поймешь со временем, что это не в наших силах.

— Прошу, Декс.

— А Жирный кролик?

— Скажи Ане Рите, что мы вернемся позже. Или пусть Ребекка за ним присмотрит. Ей нужна будет компания после разборок с Дином.

— Как она вернется домой, если машина у нас?

Я задумалась на миг и воскликнула:

— Она может взять Тыр-тыра. Он все равно нужен мне в Сиэтле.

— Не уверен, что Ребекка умеет кататься на мотоцикле, — сказал он.

— У нее была «Веспа» в Англии. Они похожи.