Она нервничала, но продолжала. Дождь застучал по окнам, утренний свет потускнел, и снаружи словно был вечер.
— Мы были в двух комнатах от лестницы. Я хотела, чтобы дети взяли материалы сверху и принесли в этот класс, чтобы вложить кусочки истории в проект об этом месте. Все было хорошо, пока Джоди не ушла.
Эта зараза Джоди.
— Я не сразу поняла, что она ушла, — продолжила она. — Стоило лучше следить за ней, я знала, что она может уйти играть с Элиотом. Я оставила детей на минуту и пошла за ней по коридору. Я пришла в комнату со шкафом, увидела ее следы в пыли, ведущие туда. Дверь шкафа была даже приоткрыта. Я тихо позвала ее, не желая привлекать других учеников, а потом открыла дверь. В шкафу было полно халатов разных размеров. Старых, наверное, принадлежащих работникам. Один халат пошевелился, словно Джоди пряталась за ним.
Она глубоко вдохнула и убрала волосы с лица.
— Я позвала ее. Сказала, что нашла, и если она не выйдет, быть беде. Но она не ответила. И я полезла в шкаф за ней. Двери закрылись, заперев меня в нем. Я была в ловушке и знала, что Джоди там не было. Я пыталась открыть дверь, толкала весом, дергала ручку, но не хотела привлечь внимание к себе. А потом я ощутила жаркое дыхание на шее, длинные ладони на талии…
Я чуть не проглотила язык, представляя это, ее страх. Он был на лице Бренны. Она зло вытерла слезу рукой.
— Я начала звать детей, пока эта шутка… держала меня. Она шептала мне жестокие слова на ухо, хотя я их не понимала. Я чуть не сошла с ума. А потом Джоди закричала снаружи, требуя оставить меня, и дверь открылась, я выпала на пол. Мы тут же спустились, я была так потрясена, что чуть не убежала сразу. Хуже того, когда мы вернулись в класс, посреди комнаты стоял мольберт. Он был пустым, когда я уходила, но теперь на нем был рисунок. Черное существо, похожее на человека, с белыми глазами и длинными руками и ногами. Джоди указала туда и сказала: «Смотрите, мисс Бренна. Это было с вами в шкафу», — она с тревогой посмотрела на нас. — Не знаю, кто его нарисовал, но, наверное, Элиот или Шона. Я порвала рисунок и сожгла. Я не хотела его видеть. И я не видела плохое с тех пор.
Я не могла пошевелиться, а Декс сказал Бренне:
— Вы точно хотите вести нас наверх?
Она кивнула.
— Я не могу жить в страхе. От страха мне плохо. Часто болит голова или живот. Когда я провожу день дома, даже если мне плохо, я чувствую себя умиротворенно. Защищенной.
Я нахмурилась.
— Может, это не лучшая идея.
Она выпрямилась и изобразила храбрость.
— Нет смысла прятаться. И если вы там, а вы видите призраков лучше меня, то меня они тронуть не должны.
В этом она была, наверное, права. Если плохое или Шона явятся, то они пойдут ко мне, Перри Паломино, магниту для призраков. Я привлекала всех, кто умер несчастно.
Мы собрались и покинули комнату. Мы подходили к лестнице, и Декс оттянул меня в сторону.
— Детка, поговори со мной, — хрипло сказал он, хмурясь.
Я посмотрела на него, как на сумасшедшего.
— Позже. Мы на работе. Это последнее шоу, помнишь?
— Так не честно.
— Да, Декс, — прошипела я. — Так не честно. Ты мог поговорить со мной в любое утро, но выбрал это, когда бедная женщина идет с нами наверх искать призраков, что испугали ее? Нельзя потерпеть?
— Не знаю! — воскликнул он и взял себя в руки, поняв, что Ребекка и Бренна ждут нас и смотрят на нас, не впечатленные. — Мы поговорим позже.
Я закатила глаза и прошла за ними по лестнице. Я не хотела дуться на него и Ребекку, но на смирение с этим уйдет время, а я могла думать только о том, что мы шли по лестнице к возможной гибели.
Или моей гибели. И я не считала, что перегибаю, я помнила слова Шоны ночью.
Я подавила дрожь и пошла дальше. К счастью, идти выше никто не хотел. Ветер дул сильнее, гремел окнами, свистел в дырах и трещинах потолка, где протекала дождевая вода.
— Похоже, этого этажа хватит, — сказал Декс, обрадовав всех.
Мы пошли по коридору к комнате, где видели рисунок Шоны, рядом с комнатой, где она была с плохим. Мы шли тихо, слушали, чтобы уловить что-то необычное. Этот этаж был поразительно тихим, в отличие от активной школы внизу.
Мы подошли к комнате со столом, вдруг по нам ударил тошнотворный запах. Так пахла смерть.
— О боже, — Ребекка зажала нос. — Вот это вонь.
Мы заглянули за угол, и от вида меня чуть не стошнило.
Весь пол комнаты, как и стол, был в трупах сотен крыс, полных личинок и мух.