Он посмотрел на Декса и Ребекку за мной, и я видела по его челюсти, что Дексу он не рад, а Ребекку толком не знает. Он обратился к ней:
— Здравствуй, я отец Перри.
Ребекка солнечно улыбнулась и пожала его руку. Она была в сером ретро костюме с юбкой, пояс подчеркивал талию, каблуки цокали. Я не знала с утра, почему она так профессионально нарядилась, но теперь ценила это. Она выглядела взрослой среди нас троих, это было неплохо.
— Я Ребекка, — она кивнула на Декса. — Думаю, мистера Форея вы знаете.
Я улыбнулась. Отец был вежливее, пока говорила Ребекка.
— Да, конечно, — напряженно сказал папа, протягивая руку и глядя на Декса свысока.
Декс смотрел с глупой улыбкой, пожал его руку обеими руками. Похожее было с дядей Алом, но Декс был увереннее в миллион раз. Наверное, потому что знал, что я точно с ним.
— Мистер Паломино, или лучше звать вас Дэниел?
Улыбка моего отца застыла.
— Ты можешь звать меня Дэниел, — разрешил он.
— Как насчет…
— Декс! — резко сказала я, боясь, что он назовет его папой.
— Дэниел, — раздался из дома голос матери. — Хватит там стоять, впусти их внутрь.
Ох, мама. Я глубоко вдохнула и прошла в дверь.
Мама стояла посреди прихожей, выглядя так, словно ее сдавила та же тревога, что и меня. Хотя она была собранной, как всегда, в тунике с камнями и белых коротких штанах, ее браслеты звякали на запястьях, она нервно покачивала ими. Когда мама успела стать Люсиль Блат?
— Перри, — сказала она, увидев меня. Она окинула меня взглядом. Появился вид разочарования, я ждала замечание о весе. Она сжала губы и выдавила улыбку. Может, папа просил ее вести себя хорошо. — Мило выглядит лицо. Новый макияж?
Она многое не сказала, но я приняла это.
— Новые тени, — соврала я, и она быстро обняла меня. Она тоже похудела, я ощущала кости ее спины.
— Выглядит мило, — сказала она, рассмотрев меня ближе. Ее уставшие глаза скользнули от моих волос к подбородку, футболке, руке, ладони… и вдруг ее глаза стали голубыми дисками, выпятились из глазниц. Она поняла. Она посмотрела на меня то ли с шоком, то ли с ужасом.
— Что это? — она подняла мою левую ладонь. Она ошеломленно смотрела на кольцо, а потом на меня в ожидании объяснений.
— Новости, — сказала я, делая вид, что все очень круто.
Она посмотрела на моего папу, не замечая Декса и Ребекку за ним.
— Ты видел?
Папа нахмурился и подошел. Его рот раскрылся при виде сияющего кольца.
— Когда это случилось? И за кого?
Я фыркнула. Боже, они даже не смирились с тем, с кем их дочь жила два последних месяца. Я указала большим пальцем в сторону Декса.
— За него, конечно.
И наступил настоящий ужас. Мама с папой смотрели на Декса, а тот помахал им.
— Мама, — кивнул он. — Папа.
Это их вывело, и они набросились на меня с вопросами и глупыми заявлениями.
— Что ты творишь?
— Тебе еще рано замуж!
— Это шутка.
— Ты портишь себе жизнь, Перри.
— Ты его совсем не знаешь.
— Это татуировка?
— Надеюсь, ты сказала, что подумаешь.
— Зачем тебе татуировка?
— Это глупо.
— Якорь. Ты что, моряк?
— Лучше верни кольцо.
— Альберто знал об этом?
— Он сделал тебе предложение, и ты сказала да?
Я скрестила руки и ждала, пока они закончат.
— Он сделал предложение вчера, — строго сказала я. — Я сказала да. Я люблю его. Точка.
Мама с отвращением отмахнулась.
— Любишь, — фыркнула она, — тебе еще рано знать, что это, тем более, выходить замуж.
Отец повернулся к Дексу, стоящему рядом с Ребеккой и терпящему их слова.
— Ты не знал, что обычно просят разрешения у отца, чтобы сделать предложение его дочери?
— Я думал об этом, — медленно сказал Декс. — Но вы бы отказали.
— Ясное дело! — заорал он, лицо багровело. Я надеялась, что большой ссоры не будет, потому что, хоть Декс был острым на язык, пыл отца был страшнее.
— Эй, пап, — сказала я. — Что за реакция? Может, потому я тут больше и не живу.
— О, так это мы виноваты? — драматично завопила мама. Она отвернулась и пошла к гостиной, наверное, за вином. — Это наша вина, Дэниел, — возмущенно бормотала она по пути. — Мы ее оттолкнули.
Она почти не ошибалась. Я посмотрела на папу, тот не обрадовался, что я ему перечу. Но мне это надоело. Я уже увидела, как родители словесно терзают Декса, а он стоял и принимал все это, не отступал. И я не отступлю.
— Мне жаль, если вы считаете это ошибкой, — сказала я. — Мне жаль, если вы думаете, что он не подходит для меня, или что я не так хороша для него, или что мы оба не нравимся вам. Простите, что я уехала, но я не хочу жить так, как вы для меня хотели. Простите… хотя, знаешь, пап? Я не жалею об этом.