- «Шествие машины»… - проговорив эти слова, Танк уставился в пол, пытаясь справится с нахлынувшими эмоциями… - Ты зря меня торопишь, Джо, - спокойно и размеренно отвечал он Джону, - все эти вопросы получат свой ответ именно в этой истории… Шествие машины… Тебе интересно почему я рвал на себе кожу, обгорал, но возвращался?! Я думал в этот время лишь об искуплении… Я надеялся, что спасенные мною жизни – перекроют две невинные, когда-то потерянные мною души… - Слезы покатились по щекам Танка, и Джо пробрал холод. Он услышал ответ, на свой вопрос, но во-первых – не понял ни единого слова, из сказанного, а во-вторых – наблюдая за болью, которая терзала Кена изнутри – Джо почувствовал себя извергом, мучащим несчастного перед смертью…
-Прости… - Не найдя что еще можно сказать, Джо трижды молча проклял себя, и решил помолчать…
Спустя минуту, Кеннет продолжил говорить:
- В прошлый раз я рассказал тебе все о своей первой любви, и о боли, которую она мне принесла, но я начал не с того, и понимаю это лишь сейчас. Начинать всегда нужно… с начала.
Большая часть моей жизни, а именно с момента рождения и до двадцати двух лет прошла в маленьком городке, в штате Канзас. Отец был фермером, мать – сколько я ее помню –была швеей. Все детство я игрался с запчастями от трактора, листал комиксы, как святыню передаваемые одним ребенком другому, и по пятницам вечером, сидел с папой перед телевизором и смотрел американский футбол. Именно оттуда появилась, вероятнее всего, моя любовь к этому виду спорта.
Младшая школа ничем примечательным мне не помнится, как в принципе и средняя… А вот старшие классы принесли множество эмоций и воспоминаний…
-Первый поцелуй, первая футбольная майка, личный номер и собственные наплечи… - улыбнувшись, Джо начал цитировать то, что записывал вчера, и с уже совершенно иными эмоциями относясь к рассказу Кеннета, слегка шатнув головой, молча, попросил продолжать.
-Именно, Джо… Но и кроме этого было еще многое… но многое из этого вовсе ничего сейчас для меня не значит… Но, все по порядку…
Я получил место в школьной футбольной команде, и был чрезвычайно этим горд…. Я возгордился на столько, что по окончанию выпускного класса у меня даже мысли небыло, что такого нападающего как я – могут не пригласить в колледж. Но время шло, а ни одно письмо, из нескольких десятков посланных мною не возвращалось…
Я был подавлен, и разочарован, но тренироваться не прекращал. Каждый день – подъем в 5:30, пробежка, далее – помощь отцу на ферме, и, четко по часам – в 15:30 - тренажерный зал. Спустя некоторое время горечь «проигрыша» прошла, и я начал делать упор не на силу, а на мышечный рост, и вскоре мое мощное, жилистое тело обрело еще и внушительную мышечную массу. Я тренировался, до того, что не мог поднять рук, каждый раз выкладываясь не на сто, а на все двести процентов…. Но настал момент, который должен был рано или поздно прийти… Мне было двадцать, когда отца сразил первый сердечный приступ. Спустя месяц – его не стало. Мать с трудом это пережила, и было принято однозначное решение – продать ферму. Время шло, и деньги, вырученные за немалые земляные угодья моей семьи, тратились, а работу я так и не мог найти…. Мать с каждым днем становилась все слабее, и я не мог уехать работать в город, поэтому искал возможности как можно ближе к дому…
Что можно сказать про городок, в котором я жил?... Все в лучших традициях Дикого Запада: четыре дома, пивная, кинотеатр и в паре миль на восток – окружной госпиталь… Вариантов для работы было так много, что даже выбирать было не из чего…
Дни за днями, неделя за неделей, и спустя меньше чем три месяца со смерти отца – я похоронил и маму… Жизнь, казалось – кончена. Я был один. Никому не нужен, никем не замечен… Мне кажется, если бы я тогда наложил на себя руки – этого бы тоже никто не заметил, пока из моей квартиры не начал бы просачиваться запах…
В один прекрасный день, я сидел в пивной, глуша тоску в душе хмелем, и листал газету, с местными новостями… Я не знаю, чем, но мое внимание привлекло объявление, весьма непонятного характера… Решив, что я малость перебрал с алкоголем, я вырвал листок с объявлением, и пошел домой…