Еще в прошлом году заботливо перебранный двигатель приятно шумел, навевая воспоминания, как на этой старенькой машине, он, будучи еще «женатым» человеком выезжал с семьей на пикники.
Улыбнувшись, Джо надавил на педаль газа, и поехал, на ходу вспоминая, как это – быть автомобилистом.
***
В редакции его встретили дружным криком и миллионом поздравлений. В центре вопиющих коллег стоял Вильям, и держал в руках квадратную коробку, упакованную в подарочную бумагу с изображением газетных листов.
-Джон, в сегодняшний, знаменательный день, а точнее – фактический день твоего рождения, мы, с ребятами решили сделать тебе небольшой подарок.
-Вильям, одно из двух – либо у тебя крыша поехала, либо я сбрендил окончательно, но мой день рождения – третьим днем каждого нового года, да будет тебе известно. Если точнее, то…
-Третьего января, я это отлично знаю.- Вильям улыбался, делая шаг вперед, выставив запакованную коробку перед собой. – Но я сказал «Фактический»! Сегодня, Джонни, ровно тридцать пять лет со дня твоей первой изданной статьи! И, как я говорил ранее, мы с ребятами решили сделать тебе маленький подарок. – Вручая коробку Джонатану, Вил продолжал, - Ты, всю жизнь пытался писать правду, но вот, в последнее время – так уж сложилось, и никто в этом не виноват, но ты стал лжецом. – Последние слова отвлекли Джона от увлекательнейшего занятия – обдирания обертки с подарка. – Ну, собственно, мы решили сделать так, чтобы лжецом ты не был. Твоя колонка, Джон, называется «Дневники Джо», но, черт подери, какие же дневники ведутся на ошметках старых блокнотов?! – лишь сейчас, сняв всю бумагу, и открыв картонную коробку, глазам Джона представился сам подарок – блокнот, шитый из лощеной бумаги, вложенный в увесистую кожаную обложку, на которой классическим шрифтом, использованным при создании логотипа газеты, было выжато слово «Дневник», а строчкой ниже, тем же почерком, но уже краской было написано имя «Джонатан Либер».
-Спасибо… Больше мне сказать нечего… - Улыбнувшись, Джо пожал руку Вильяму, а затем – его начали обнимать все безумно любящие коллеги.
Спустя полчаса все сидели с бокалами наполненными шампанским, и стаканами с более крепкими видами алкоголя, наподобие рома или излюбленного напитка Джона – виски.
Торжество оборвал телефонный звонок из Графского госпиталя. Вокруг Джона все затихли, ожидая, когда тот уже хоть что-то скажет. Первым не выдержал Вил.
-Джонни, что там?
-Кеннет Рокфолд скончался. Сегодня утром, он был введен в химическую кому, а в десять часов три минуты – его сердце остановилось. Завтра похороны.
Вильям пытался подобрать слова, но Джон их не ждал.
- Дорогие друзья! – Поднимая стакан вверх, Джо снова обратил все внимание на себя, - предлагаю тост! Давайте выпьем за то, чтобы меж нами было как можно больше таких людей, как Кеннет Рокфолд, и за то, чтобы они не уходили от нас! – Небыло ни звучного крика поддержки, ни радостного звона бокалов… Минута молчания по усопшему слегка затянулась, и Джон, выпив залпом только что наполненный стакан, запихнул свой подарок в сумку, набросил ее на плечо, и молча, не прощаясь, пошел к лифту.
Снова сидя в кафетерии возле редакции, в котором работала прекрасная официантка Анна, Джо думал о том, что что-то должен сделать, но никак не мог понять что…
Мозг совершенно отказывался работать, и просто смирившись с таким положением вещей, он вызвал такси, и поехал домой.
Короткая дорога, а вслед за ней – и весь день прошел так – словно его небыло вовсе.
Уснув в очередной раз на клавиатуре ноутбука, утро Джон встретил в далеко не лучшем настроении. Затянутое тучами небо лишь усугубило сплин в душе, а начавший капать дождь, превратил окружающее Джонатана пространство в какой-то серо-черный коктейль, в котором плавали мелко нарезанные кусочки надежд и перемолотые мечты.
Надев черный похоронный костюм, Джонатан поехал напрямик на Центральное кладбище.
В момент, когда гроб опускался в аккуратной формы яму, Джону даже как-то не верилось, что сейчас, на два метра под землю уходит один из лучших, по его мнению, людей, которых Джону приходилось встречать.
-Покойся с миром, дружище… - произнося эти слова, журналист внимательно читал все, что написано на могильном камне. Помимо имени и дат рождения и смерти, на надгробии было написано следующее: «Человеку, сила духа которого была равна силе его тела. Ценою собственной жизни, спасший двенадцать человек от неминуемой гибели, ТЫ оставил навеки след своего жертвенного героизма в наших сердцах и душах».