— Вы увидели? — не выдержал мастер, перед мысленным взором которого возникал образ новой гравюры. — Каков был вид его?
— Их было двое, — крестоносец вышел из тени. — Я поднял глаза и сначала заметил всадника справа.
— Человека? — спросил Бегайм.
— Нет. То есть, он был в человеческом обличье, если это можно так назвать.
— Всадник? — уточнил Генрих так, словно знал ответ заранее.
— Да, верно. Всадник, облачённый в саван верхом на тощей кляче с верёвочной сбруей. Голова наполовину сгнила, на месте носа — дыра. У него была седая борода, взъерошенные волосы торчали из-под короны увитой шипящими змеями. Вокруг шеи тоже извивалась жирная гадина. Самый вид его вызывал отвращение, но я почувствовал, что опасность таится в предмете, который мертвец держал в правой руке. Всадник всячески старался обратить моё внимание на него, так и норовил сунуть в лицо. Я знал, что если начну разглядывать его, то погибну навеки.
— Что ж это за предмет? — допытывался мастер.
— Песочные часы, — ответил Генрих вместо брата.
— Так и есть, — подтвердил крестоносец. — Верхняя колба была заполнена песком чуть меньше половины. Вдруг песок стал сыпаться быстрее и быстрее. Я с трудом оторвал взгляд от часов, уставился на дорогу и ещё крепче вцепился в поводья, надеясь на коня, который завёл меня в эту проклятую глушь. Труп хотел было преградить мне путь, но конь оттеснил клячу, даже не коснувшись её.
— Однако тут ты ощутил позади себя кого-то ещё! — подхватил Генрих. — Ты обернулся?
— Нет, я очень хотел, но понимал, что погибну как жена Лотова, ежели обернусь.
— И Вы так и не узнали, как выглядел непрошенный попутчик?
— Я его видел, — объявил Генрих с ноткой торжественности в голосе. — Наши тропы то отдалялись, то приближались, порой я видел Конрада сквозь листву, хотел подать ему знак, но почему-то был уверен, что он меня не увидит и не услышит, даже если я закричу во всю глотку. Когда эти двое приблизились к нему, я был рядом.
— Вот как? — крестоносец посмотрел на брата с изумлением.
— Да. Позади тебя был дьявол!
— Как ты понял, что это именно дьявол?
— Он выглядел так, как обычно изображают нечистого: кабанье рыло, костяной гребень на голове и крылья наподобие тех, что бывают у летучей мыши. Но главное — взгляд.
— Взгляд? — Мастер попытался представить взгляд сатаны. — В его глазах Вы увидели ненависть, злобу?
— О нет, это было бы не столь жутко. Ненависть и злобу я вижу в людских взорах чуть ли не каждый день. Тот взгляд не выражал ничего, даже равнодушия: словно бездонная пустота затаилась в берлоге, готовая броситься из темноты. Так смотрят иногда коты.