В едком облаке пепла, поднятом тяжелыми прыжками воина, было бы непросто выбрать время и место для удара, даже будь оба глаза здоровы. А с накрепко закрытым левым защищаться и контратаковать оказалось еще сложнее. Но Чи Хён не однажды доводилось сражаться почти вслепую, с залитыми кровью глазами. К тому же ей помогла Мохнокрылка. Совомышь сорвалась с плеча хозяйки как раз в тот момент, когда той нужно было увернуться от удара, пролетела перед самым лицом противника и отвлекла его, а тем временем Чи Хён подскочила и, словно ножницами, зажала клинками ногу воина.
Хоть она и ударила точно в щель между броневыми пластинами на колене, ее правая рука онемела, а меч со звоном отскочил… Но тут раздался скрежет и хруст, и левое черное лезвие рассекло броню, прикрывающую голень противника.
Нога подогнулась, и воин упал, подняв столб серой пыли. Он снова заревел и попытался встать, но черный меч Чи Хён оборвал крик. Удар получился таким удачным, что ей самой захотелось завопить от восторга. Меч в ее руке требовал новой крови, но, как только голова врага слетела с плеч, эта жажда угасла, остались только опустошенность и усталость.
Чи Хён не успела отойти и пяти шагов от Врат, еще не избавилась от звона в ушах после пребывания за ними, а уже убила кого-то, к кому вовсе не испытывала ненависти, незнакомца, чья жизнь так и осталась для нее полной загадкой. Чи Хён вытерла клинки о накидку, вложила их в ножны, смахнула золу с опустившегося на ее вытянутую руку маленького слабого демона, потом подняла отрубленную голову, чтобы взглянуть в лицо неизвестному противнику. Голова застряла в железной решетке, и пришлось вытряхивать ее из тяжелого шлема, как орех из неудачно разбитой скорлупы.
– Дикорожденный! – ахнула Чи Хён, когда голова упала в залитый кровью пепел.
Но это было не столько утверждение, сколько мольба о том, чтобы все оказалось так просто. Ей приходилось видеть немало дикорожденных, но ни в ком из них не было так много от дикого зверя и так мало от человека. Покрытая густой шерстью голова с выступающим носом, острыми зубами и спутанной гривой вместо волос скорей подошла бы волку, чем человеку. Левый глаз Чи Хён сердито задрожал под веком, словно недовольный тем, что ему не дают взглянуть на такой необычный трофей.
Сквозь глухой гул в голове донеслись новые звуки, и сердце заскакало в груди. Еще дюжина фигур в черных доспехах спешила к Чи Хён по голому склону, кое-кто даже на четвереньках. Она выронила шлем их разведчика, а Мохнокрылка понюхала ее хауберк, питаясь страхом хозяйки.
– Извини, девочка, но тебе придется потерпеть до настоящего обеда, – сказала Чи Хён совомыши, когда шок слегка отпустил.
Она не собиралась дожидаться этих воинов и спрашивать у них дорогу. Что бы ни помогло ей без потерь пройти сквозь Врата Отеана – поддержка демона или слепая удача, – выбирать не приходится, поэтому она готова сыграть ва-банк и снова нырнуть во Врата, доставившие ее в это унылое, но опасное место. Не важно, куда занесет на этот раз, – хуже все равно не будет.
Только вот никаких Врат позади нее не оказалось. Чи Хён бродила вокруг того места, где они должны были находиться, отказываясь верить единственному здоровому глазу. Но видела лишь узкий выступ покрытого пеплом холма, а за ним – еще более крутой склон, спускающийся все ниже и ниже, в бурлящее серое море, в глухом гуле которого Чи Хён теперь различила крики тысяч воинов, столкнувшихся в яростной битве. По мелководью сражающихся армий ползали огромные темные глыбы с размытыми расстоянием очертаниями, но в целом напоминавшие королеву демонов, которую Хортрэп вызвал на поле боя возле Языка Жаворонка. Уж кто-кто, а Чи Хён навидалась чудес и диковин, и все же ее заворожили масштабы этого сражения и необычность участвовавших в нем армий.
Не задумываясь о последствиях, она моргнула и открыла левый глаз. Снова нахлынули слепящие краски и эфемерные фигуры, но, вероятно, сознание уже подготовилось к их появлению, и потому Чи Хён не потеряла ни равновесия, ни остатков своего завтрака. Лишь слегка пошатнулась, удивленно рассмеялась при виде причудливых мерцающих нитей, пронизывающих все вокруг, а затем испуганно охнула, поняв, насколько иначе выглядят далекие гиганты теперь, когда она смотрит на них обоими глазами.
Периферическим зрением Чи Хён уловила и другие изменения. Свернувшийся кольцом демон на ее плече больше не напоминал ни совомышь, ни какое-либо другое создание, обитающее на Звезде. Она снова закрыла левый глаз, и Мохнокрылка приняла прежний вид, а затем снова утратила его. Чи Хён вздрогнула, догадавшись, что произошло. Хортрэп предупреждал, что прохождение через Врата без его помощи может привести к некоторым, как он это назвал, улучшениям. Например, рука Феннека превратилась в когтистую лапу. Первая попытка привела лишь к тому, что волосы Чи Хён утратили цвет, но теперь с ее глазом произошли более существенные изменения. Хотя она пока и представить не могла, какие именно, и лишь с интересом следила за потоками света, что заполняли бесцветный прежде горизонт, освещая яростно сражавшиеся толпы непохожих на людей солдат, а заодно открывая взору то, что было скрыто за мутной завесой испарений.
Но тут Мохнокрылка постучала клювом по плечу Чи Хён, напоминая о том, что стоит уделить внимание воинам, приближающимся по покрытому пеплом склону. Снова прикрыв левый глаз, чтобы не отвлекаться на яркое зрелище, Чи Хён обернулась и увидела, что первый уже совсем рядом. Он скакал на четвереньках, и его вытянутую собачью морду не защищал шлем. С такой же легкостью, с какой Мохнокрылка ловила воздушные потоки, черный клинок впрыгнул в руку Чи Хён, и она разрубила череп чудищу, но без всякого удовольствия, просто потому, что должна была это сделать.
Монстр упал, но его место тут же занял следующий. Чи Хён сразила и его, а затем и еще одного, потому что они сами напрашивались и черный клинок делал свою работу. Их много, но ведь она принцесса Чи Хён Бонг с Хвабуна, последняя из своего рода. И она убьет любого, кто встанет на ее пути, и не важно, сколько окажется врагов и сколько на это потребуется времени. Она найдет дорогу в Отеан, чтобы отомстить императрице Рюки за смерть своих родных. Ничто и никто не остановит ее – ни расстояние, ни демоны, ни монстры, ни смертные. Когда Чи Хён сразит последнего звероподобного воина на этом проклятом склоне и отправится вместе с Мохнокрылкой на поиски дороги домой, она встретится с бесчисленными врагами и неописуемыми опасностями. Но пройдет два жестоких и страшных года, прежде чем она встретится с кем-то отдаленно похожим на человека.
Глава 5
– Ты действительно думаешь, что через неделю мы вернемся к нашему генералу?
Это звучало слишком приятно, чтобы оказаться правдой, но если не забывать, с кем говорит Мрачный и о ком идет разговор, так оно и должно выйти; он не мог не надеяться на лучшее. Сквозь дым костра, в который набросали кедровой коры, чтобы отогнать комаров, Мрачный увидел на лице Гын Джу такие же сомнения, что обуревали и его самого.
– Да, конечно, – ответил Хортрэп, попыхивая сучковатой черной трубкой и выпуская пахнущее геранью облако дыма к бородкам мха, свисающим с дубов и кипарисов.
По вечерам в болотистом лесу Призраков было настолько душно, что Мрачный удивлялся, как ведьмак может сидеть так близко к костру. По крайней мере, дым маскировал тошнотворно-приторный запах самого Хватальщика.
– Значит, ты все обмозговал? – спросил Мрачный, ничуть не обрадованный тем, что безудержное хвастовство колдуна сменилось молчанием.
– Не очень подробно, но я могу вообще не уделять этой задаче никакого внимания и все равно придумать лучше вас всех, – сказал Хортрэп, и этот ответ, по крайней мере, был в его манере. – Даже если предположить, что моя вероломная ученица приведет нас прямо к Марото, не представляю, каким образом мы сможем провести на Джекс-Тоте много времени. Либо найдем удобную возможность помешать вторжению, либо просто схватим нашего обожаемого варвара и проберемся к кобальтовым в Отеан, прежде чем аборигены нас обнаружат. Я никогда не задерживаюсь на одном месте, разве что ради собственного удовольствия, но для отдыха можно найти и более приятный уголок, чем Затонувшее королевство.