Боже, я с ума схожу, когда он так делает! Его улыбку надо записать, как оружие массового поражения.
К сожалению, преподаватель от Краевской улыбки не разомлел. Сидит за столом, недовольно губы поджал, смотрит на нас с холодной укоризной и нескрываемым превосходством. Я теряюсь, а Мише фиолетово. Взглядом находит свободное место в последнем ряду и направляется туда, попутно кивнув мне, чтобы следовала за ним.
— Молодые люди, консультация уже идет! — сурово произнес Константин Георгиевич.
— Извините, — тихо блею себе под нос, сгорая от стыда. Всегда гордилась своей пунктуальностью, а тут такое!
— Вы не представляете, какие сейчас на улицах пробки! — как ни в чем не бывало ответил Михаил, — еле доехали.
— Надо раньше выходить из дома!
— В следующий раз непременно это учтем!
Дальше консультация идет своим чередом. Нам рассказывают, мы слушаем. Тезисно записываю самое важное, и никак не могу понять, что меня раздражает.
Оказывается, запах. Сладковатый, мускусный. Как по мне, так слишком навязчивый. И только тут до меня доходит, что мы сели как раз за спиной у Тимофеевой. Черт!
Скольжу взглядом по ухоженным гладким волосам и чувствую неприятный укол в груди, потому что фантазия подленько рисует картинки того, как они с Мишей встречались.
Силой воли заставляю себя не пялится на нее. Перевожу взгляд на препода, но приторный запах, который теперь казался просто отвратительным, не дает отвлечься.
Тут у Мишки пиликает телефон, который он беспечно выложил перед собой на парту. Не сдержавшись, смотрю на экран.
Люба!
Какого лешего она ему написывает?!
Миша берет в руки мобильник, открывает сообщение и, прочитав его, непонимающе хмурится. Еле удерживаюсь, чтобы не спросить, что там. Нельзя! Не хочу превращаться в параноидную особу, которая сует нос во все, пытаясь контролировать каждый шаг партнера.
Он откладывает телефон в сторону и забывает о нем, или делает вид, что забывает, а я давлюсь желанием узнать, что же она ему написала. Впрочем, минут через двадцать, когда консультация завершается, мне выпадает шанс удовлетворить свое любопытство. С избытком.
Завершив свою нудную речь, Константин Георгиевич, складывает бумаги и чинно выходит из аудитории. Аспиранты неторопливо собираются, а мы с Мишей продолжаем сидеть:
— Кажется, что утренняя спешка была лишней, — он берет меня за руку и легко поглаживает большим пальцем, — и утро можно было потратить на гораздо более интересные вещи.
Прямой взгляд, от которого низ живота томительно сводит, а по кончикам пальцев бежит электрический ток. Смотрю на его губы, ничего не отвечая. Мне хочется его поцеловать, прямо сейчас, и плевать на правила приличия.
Так и сидим, гипнотизируя друг друга, забыв обо всем на свете. Еще немного и аудитория вокруг нас начнет дымиться и полыхать.
Из этого странного состояния нас безжалостно выдергивает Тимофеева. Развернувшись в нашу сторону, бросает на меня пренебрежительный взгляд, а потом, подчеркнуто делая вид, что я пустое место, обращается к Мише:
— Как тебе мое предложение? — закусив нижнюю губу, кивает в сторону телефона.
Я подбираюсь и, вопросительно вскинув брови, смотрю на Мишку. Он хмурится и отстраненно жмет плечами:
— Никак.
— Да, ладно, — довольной кошкой мурлыкает она, — неужели не интересно?
— Представь себе, — хмурится еще больше, когда я мягко, но твердо освобождаю свою ладонь из его рук.
— Врешь, — грозит наманикюренным пальчиком, и во взгляде наглый призыв светится. Провоцирует в открытую, — впрочем мне не жалко, могу прямо тут показать.
Прежде чем он успевает хоть как-то отреагировать, эта зараза приподнимает край свитера, и одновременно с этим тянет вниз пояс джинсов, оголяя живот чуть ли не до самого причинного места. На ней трусы вообще есть?
На гладком, подтянутом животе, ниже пупка сантиметров на пять набит бантик, от которого вниз спускается цепочка с сердечком.
Честно, я дар речи теряю от такого. Просто сижу и изумленно хлопаю глазами, охренев от того, как эта … Любаша, перед моим парнем красуется, откровенно наплевав на мое присутствие.
Ситуацию спасает Краев:
— Люб, я, по-моему, ясно сказал, мне не интересно, — в голосе стальные нотки, и взгляд не предвещает ничего хорошего, — не позорься.
— Даже и не думала, — усмехается она и, напоследок одарив его многообещающей улыбкой, направляется к выходу.
Я провожаю ее взглядом, чувствуя, как внутри все бурлит и пузырится. Ступор исчез, и теперь обороты набирала злость.