Очутившись в большой пещере и обнаружив, что Саул держит под прицелом Ганна и Тамару, они замерли.
— Болваны! — взвизгнула Тамара. — Сейчас сюда придут наши люди! Вам не спастись!
— Ну, это мы еще посмотрим! — мрачно проговорил Саул. — А теперь отдайте дитя матери.
Тамара нерешительно взглянула на Элайну, а затем протянула ей ребенка.
— Все равно вам конец! — Лицо Тамары потемнело от злобы. — Еще до рассвета девочка снова окажется у меня.
— Только через мой труп, — решительно заявила Элай-на, крепко прижимая к себе дочь.
Неожиданно по пещере разнесся устрашающий рев, и Ганн, прислонив «винчестер» к штабелю ящиков, потрясая кулаками, вышел из темноты.
— Стой, Саул! Ганн победит тебя! Если нет — вы свободны.
— Скорее убей его, олух! — выкрикнула Тамара. — Убей, или мой сын убьет тебя!
— Нет! — Чернокожий гигант грозно сверкнул глазами. — Саул сразится с Ганном один на один!
Саул не раздумывая бросил револьвер Коулу, и тот отступил, прикрыв собой Элайну. Потом чернокожий боец сорвал с себя рубашку и отшвырнул ее в сторону. В свою очередь Ганн разорвал жилет и стряхнул его с плеч.
Этот жест словно послужил сигналом, и противники ринулись навстречу друг другу. Сойдясь, они сцепились в яростной схватке, а затем принялись наносить друг другу удары, от каждого из которых давно треснули бы кости более слабого человека.
Широко расставив ноги, они жадно хватали ртом воздух, напрягая мышцы и выгибая спины.
Внезапно Саул извернулся и, ухватив Ганна за руку, попытался сбить его с ног. Чернокожий гигант пошатнулся, но устоял. Саул все сильнее выворачивал ему руку. И вдруг неожиданно его противник застонал от боли, а рука его повисла как плеть.
Когда верный слуга Жака рухнул на пол, Саул в изнеможении присел, опустив голову. Его грудь тяжело вздымалась. Ганн отполз в сторону, схватился одной рукой за ящики и с трудом выпрямился.
Услышав шорох за спиной, Элайна вскрикнула, предупреждая мужа об опасности. Обернувшись, Коул увидел, что из глубины пещеры к ним, держа ружье наперевес, спешит Жак, на ходу направляя дуло на Элайну. Он успел ударить по стволу ружья как раз вовремя — по пещере раскатилось гулкое эхо выстрела. Из простреленного бочонка заструилась нефть. Выстрелы, прозвучавшие следом, сбили с крюка фонарь, и нефть вмиг запылала. Огонь стал медленно подбираться к складу пороха.
Не мешкая Коул вырвал у противника ружье и замахнулся: удар его кулака пришелся в лицо Жака, и тот, тоненько заскулив, зажал ладонью окровавленный рот.
Внезапно черная рука схватила Дюбонне и оттащила прочь. Здоровой рукой Ганн крепко обхватил его, не давая ему высвободиться.
— Саул свободен! Ганн держит клятву! Пусть уходят! Мы остаемся здесь.
Дюбонне попытался что-то сказать, но Ганн схватил его за горло, и тело хозяина в его руке мгновенно обмякло. Жак медленно осел на землю, голова его на сломанной шее нелепо запрокинулась.
С презрением отбросив свою жертву, Ганн махнул рукой Саулу:
— Теперь уходи!
Саул поспешно подчинился, и Коул быстро обвел глазами пещеру. Мачехи нигде не было видно, но зато он заметил новую угрозу: пламя уже почти подобралось к бочонкам с порохом. Подбежав к Элайне, которая все это время стояла неподвижно, крепко прижимая к себе Глинис, он увлек ее за собой.
Позади них из глубины пещеры донесся оглушительный грохот, а затем словно горячая волна прошла над их головами.
С лихорадочной поспешностью они поднимались по лестнице: Минди, крепко державшаяся за Саула, и Элайна с Глинис на руках шли впереди Коула, а сзади их подгоняли громоподобный треск и вылетавшие из глубины туннеля снопы искр.
— Дверь выбило взрывом! — прокричал Коул. — Надо выбираться отсюда, иначе мы изжаримся заживо!
Элайна уже и сама поняла это: она задыхалась, у нее кололо в боку, но все же ей еще кое-как удавалось переставлять дрожащие ноги. Подняться по крутой лестнице оказалось гораздо труднее, чем спуститься, и если бы не Коул, подталкивавший ее сзади, она бы уже давно опустилась на одну из ступенек.
Внезапно из пещеры повалил удушливый дым, от которого у всех начали слезиться глаза. Но самое скверное ждало их впереди: зеркальная дверь оказалась запертой! Элайна свободной рукой нашарила потайной выступ, но когда Коул нажал на него, ничего не произошло. Присмотревшись, беглецы увидели, что тросы, протянутые к двери, повисли — они были аккуратно перепилены.
— Тамара! — догадался Коул. Ему следовало раньше подумать об этом, ведь она первой покинула пещеру!
— Значит, мы снова в ловушке! — Элайна уже готова была зарыдать, как вдруг Саул, отступив на несколько шагов, разбежался и ударил ногой куда-то в темноту. Злополучная дверь распахнулась. Один за другим они ввалились в комнату Роберты, жадно вдыхая свежий воздух, но, услышав тревожный звон колокола, бросились на улицу.
Оли, Бреггар, Питер и шериф стояли возле повозки, в которой вплотную друг к другу сидели люди Дюбонне, руки их были связаны за спиной.
Заметив Коула, Оли со всех ног бросился к нему и принялся сбивчиво объяснять:
— Когда Саула схватили, я сразу послал Питера за шерифом и доктором Дарви. Нам пришлось драться, пока не подоспел шериф.
— Все в порядке, Оли. — Коул постарался успокоить слугу. — Теперь мы в безопасности, а негодяи в руках правосудия.
В этот момент гигантские языки пламени начали вздыматься в небо над утесом, свидетельствуя о том, что огонь вырвался из пещеры наружу. Рев пожара был таким сильным, что заглушил все звуки вокруг. Неожиданно пламя взметнулось над крышей дома с восточной стороны и тут же, рассыпая вокруг искры, перекинулось на западную башенку. Стекла в окнах мгновенно раскалились докрасна, затем побелели и рассыпались, превратившись каждое в отдельный очаг пожара.
И тут Бреггар, схватив Коула за руку, указал куда-то вверх. Высоко над ними, в окне под самой крышей, женская фигура исполняла жуткий танец. Длинные черные волосы неистово развевал ветер, подол платья, взлетая до колен, тут же снова опадал к ее ногам. Заметив отчаянную танцовщицу, несколько зрителей со страхом прошептали имя Роберты, и только трое спасшихся из пещеры сразу поняли, кто в безумном порыве кружится наверху. Размахивая руками, Тамара что-то крикнула, запрокинув голову к небу. Бросив взгляд вниз, она увидела побелевшие от ужаса лица людей и погрозила кулаком. Ее вопли были настолько пронзительными, что даже перекрывали рев пламени:
— Отныне дом Латимеров навсегда принадлежит мне: вам не отнять его у меня, и никому из вас он не достанется!
— Да она спятила! — крикнул кто-то.
Обернувшись, Коул увидел, что рядом с ним стоит Мартин Холваг, а чуть поодаль — Кэролайн.
— Я знала, что это случится! — причитала мисс Дарви. — В дневнике Роберты сказано, где спрятано сокровище, — оно где-то там, в доме, но дом в огне!
— Так это вы украли дневник Роберты? — Даже в этот драматический момент Элайна не могла скрыть удивления.
— Он лежал на виду, его мог взять кто угодно, — захныкала Кэролайн.
— На виду в моей спальне!
— Откуда мне было знать, что она ваша, — в этом проклятом доме все вечно попадали куда-нибудь не туда…
— Так, значит, вот почему вы ворвались к нам той ночью? — подключился к разговору Коул. — Вы искали чужие деньги?
Кэролайн плаксиво сморщилась и бросила отчаянный взгляд на брата, надеясь найти у него сочувствие, однако Бреггар не произнес ни звука и, отвернувшись, направился прочь.
Между тем пожар разгорался все сильнее. Огонь уже всецело завладел домом. Неожиданно всем стоящим вокруг на миг показалось, что крыша приподнялась, словно под ней заворочалось в агонии некое живое существо, и вдруг она рухнула внутрь под аккомпанемент жуткого, как порождение сил тьмы, хохота Тамары, тут же потонувшего в реве пламени.
Когда все вокруг стихло, супруги Латимер медленно побрели к старому дому, и всю дорогу Элайна крепко прижимала дочь к груди.
Войдя в дом, они поднялись в большую спальню, из ее окна был виден только красноватый отблеск над верхушками деревьев — это догорало их прежнее жилище. Однако никто из них больше не сокрушался о потере. Пока Коул с удовольствием наблюдал, как его малютка-дочь рассматривает пальчики на ногах, Элайна боязливо положила перед ним на постель сверток с купюрами.