Перед тем как мы с Майклом отправились в место, где убили моего папу, я вышла к своей армии. Я приказала им уйти, так далеко, чтобы рой пчел перестал гудеть в моей голове. И да, он вернулся. Скоро мне снова понадобится еда. Это отвратительно. Отвратительно оттого, что мутантов я больше не воспринимаю за зло. Они на моей стороне. Каким-то странным стечением обстоятельств они идут под моим началом. И именно эта армия поможет мне вернуть Крест.
Мистер Хантер сидит за огромным столом и не мигая смотрит на меня. Я пришла сюда буквально пару минут назад. Я не знаю, что ему сказать, я даже не знаю, что хочу от него услышать. И хочу вообще чего-либо или нет.
Мне нужно в Крест, всё остальное неважно. Все эти разговоры и пустые визиты отнимают время.
– Мне жаль, – произносит мистер Хантер.
Его голос подобно грому разносится по кабинету. Мне неуютно здесь. Я хочу домой. Не желаю выслушивать все эти слова, которые не покрывают и сотую долю раны от потери папы. Никакие слова или действия не вернут мне родителей, но я могу сбросить хотя бы часть тяжести с души. Перекрыв кислород Гриро. Отняв у него власть.
Я хочу сказать мистеру Хантеру, что жалость мне не нужна, но Ракс останавливает меня и напоминает, что мистер Хантер может быть либо другом, либо врагом. А такой враг уничтожит меня по щелчку пальцев. Я прислушиваюсь к Раксу. Он столько раз выручал меня. Я не могу пропустить его наставления мимо ушей.
– Всем жаль, – всё же отвечаю я.
– Ты можешь оставаться в Хелл сколько угодно. День, год, всю жизнь. Хелл может стать тебе домом.
Нет. Не может.
– У меня уже есть дом. И я верну его.
Мистер Хантер слишком внимательно смотрит мне в глаза. Вглядывается. Что-то рассматривает и сообщает:
– Я помогу тебе это сделать, но нужно время. Я пока не могу оставить Кортрок, слишком много желающих скинуть Мишель с престола. Я должен этого не допустить, но как только я вернусь в Хелл, то сразу займусь вопросом Креста.
Стараюсь не выдать своих истинных чувств и спрашиваю:
– А когда вы вернетесь в Хелл?
– Примерно через год. Может, немного позже.
Мы замолкаем, и сейчас я безумно рада, что Майкла в комнате нет, он бы точно понял, о чем я думаю. Я не буду ждать год. Триста шестьдесят пять дней в аду. Я не смогу спокойно строить свою жизнь, зная, что Гриро живёт в Кресте и бед не знает. Моя ненависть и злость к нему помогла мне выжить. Я не могу просто так отмахнуться и сделать вид, что всё отлично.
Просто не могу. Я буду грызть себя изнутри. Изводить и калечить. В итоге от меня не останется ничего. Бездушная оболочка. Пыль. Мираж.
Мне не нужна помощь мистера Хантера. Мне не нужны его люди или связи. У меня есть своя армия. Она понимает меня без слов. Мутанты снесут города с лица земли, если я прикажу.
Я всё сделаю сама.
– Что сейчас с Гриро? – спрашиваю я.
Пальцы сами по себе сжимаются в кулаки.
– Ничего. Пока я не вернусь в Хелл, мой приказ – не делать ничего. Единственное исключение – открытая агрессия или нападение Креста. Да и любого другого города. Но первыми мои люди не наступят. Хрупкий мир Четырех городов и так под угрозой.
"Хрупкий мир".
Мои родители погибли, для меня мира больше нет. Былой мир для меня не существует. Но я могу создать свой. Новый.
– Я поняла вас. Я подожду.
Мистер Хантер подписывает какой-то листок и подает его мне. Беру в руки неизвестное и вздрагиваю, когда вижу, что это бумага на признание меня гражданкой Хелл. Мне это не нужно. Этот листок, как дамоклов меч, он не даст мне полной свободы. Он привяжет меня к правилам и законам Хелл. В любой другой ситуации я бы согласилась. Но не сейчас. Оковы мне не нужны.
– У меня уже есть дом. Я родилась в Кресте и всю жизнь была его гражданином.
– Отказываешься? – спрашивает мистер Хантер.
Он всё понимает. Я вижу по его глазам, что веры в мои слова там нет и в помине. Ну что ж, он не имеет права держать меня насильно. Но с этой бумагой я так просто не выйду за стены Хелл. А мне именно туда и нужно.
– Отказываюсь, – не отводя взгляда от янтарных глаз мистера Хантера, произношу я. – Могу идти?
– Да, конечно. И передай Майклу, что он был прав.
– Прав в чём? – с подозрением спрашиваю я.
– Он поймет.
Не в силах больше находиться в закрытом кабинете, я удаляюсь, прокручивая в голове свой план.
Выхожу за дверь и отправляюсь вон из особняка. Стараюсь не смотреть в сторону уродливой статуи. Мне не увидеть её с такого расстояния. Деревья не позволяют. Я знаю, где и как был убит мой папа. И кем. Я найду эту статую с закрытыми глазами, но не могу пойти туда. Боюсь, что воспоминания отнимут остатки разума, и я совершу какую-нибудь глупость.